Социальный аудит и социальное регулирование

• Автор: Тер-Акопьян, Владимир Александрович
• Шифр специальности: 09.00.11
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2011
• Место защиты: Ростов-на-Дону
• Количество страниц: 245 с.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение

Глава 1. Социальный аудит в контексте социального знания

1.1. Социальный аудит как объект социальной рефлексии

1.2. Теоретико-методологические подходы к проблеме социального

аудита

1.3. Специфика социального аудита в российском социальном

пространстве

Глава 2. Социальный аудит: институциональный аспект

2.1. Социальный аудит в контексте отношений бизнеса и власти

2.2. Организационные и нормативные рамки социального аудита

2.3. Институциональные стратегии субъектов социального аудита
Глава 3. Социальный аудит: субъектно-деятельностный аспект
3.1. Социальный аудит: классификация как процедуры социального
мониторинга
3.2. Стандарты социального аудита: социальная эффективность
3.3. Социальный аудит: социально-мотивационные ориентации
Глава4. Социальный аудит в системе социального проектирования
4.1. Социально ответственное поведение бизнес-структур
и государства как субъектов социального аудита
4.2. Социальный аудит в развитии системы социального
партнерства
4.3. Роль социального аудита в реализации общенациональных
и региональных социальных программ
Заключение
Список используемой литературы

ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы исследования. Социальный аудит вошел в жизнь российского общества относительно недавно (в 90-е годы XX в.), причем под социальным аудитом понимаются расхожие и одновременно неверные значения, придаваемые спорадическому социальному спонсорству или благотворительности, которыми отличались отдельные бизнес-структуры.
Но социальный аудит как социально-инвестиционная деятельность, как способ опосредования и взаимного приспособления рынка и социального дискурса имеет давнюю и интересную историю. Еще в 40-е годы XX в. в Соединенных Штатах Америки социальные рейтинги компаний стали регулярными, причиной чему являлись как отношения с персоналом, профсоюзами и местными сообществами, так и программы филантропии и волонтерства.
Основная цель социального аудита - развитие не только контактов с местным сообществом, где находится конкретная бизнес-структура, и создание социального имиджа компании, но и системный контроль и рекомендации по совершенствованию социальной респонсивности экономики, ориентация на социальное регулирование путем трансформирования приоритетов в рамках социального дискурса. Следовательно, нельзя сводить социальную ответственность компаний бизнес-сообщества к налоговой политике или ликвидации экологических издержек производства.
Реально социальный аудит является системой мониторинга таких направлений бизнес-структур, как социально-мотивационная политика, социальные инвестиции, решение проблем развития местных сообществ. В то же время такая расширительная трактовка фактически перекладывает на бизнес-структуры те задачи, которые призваны реализовать органы государственной власти и местного самоуправления.

Существовавшие в зарубежной практике схемы закрепления за бизнес-структурами подшефных территорий или общественного социального надзора были призваны повысить не только социальную, но и экономическую эффективность бизнес-структур, связанную с доверием населения и, соответственно, повышением адаптивного потенциала.
Современная модель социального аудита предполагает социальную эффективность, которая содержит как минимальные требования (отсутствие задолженности перед государством, наличие коллективного договора и профсоюзной организации, обеспечение социальных условий труда работников), так и максимальные (участие в подготовке и реализации совместных с государством и локальными сообществами программ).
В этом смысле в российском обществе социальный аудит имеет свои
особенности, связанные с тем, что координирующим центром общественной
и экономической жизни остается государство, и, следовательно, государство
выступает инициатором политики социального аудита, что особенно
обозначилось в связи с процессами деолигархизации российской экономики
и переопределением отношений власти с бизнесом. Не менее важной
особенностью является то, что социальный аудит в России, как правило.
связан с крупными корпорациями (Лукойл, АФК «Системы», Газпром) и не
распространяется на среднее и мелкое предпринимательство. Это приводит к
тому, что рамки социального аудита просматриваются только в программах
ответственного партнерства крупного бизнеса, который представляет
интересы бизнес-сообщества. Такая асимметрия приводит к тому, что бизнес-
сообщество, признавая необходимость объективной оценки социальных
инвестиций компаний, не спешит разрабатывать встречные предложения,
отдавая это на откуп государству. Государство же, со своей стороны,
пытается продолжить инновационную политику, стремясь ввести
социальный налог на бизнес или реализовать схемы вне экономического или
политического влияния или давления на бизнес-структуры. Однако оценка
эффективности социально значимой деятельности компаний становится

иное, как необходимость общественной регламентации экономической сферы.
Категория социального аудита, в отличие от категории социального факта или социального действия М. Вебера, не являлась тем решающим пунктом, в котором социологические исследования коренным образом отличались бы друг от друга.
Если же говорить о близости категории социального аудита к социологии поведения М. Вебера, то здесь исследователя ждет разочарование, потому что, поскольку, по Веберу, компании не могут являться реально субъектами социального действия, то им не стоит приписывать волю или мышление. Нельзя также не отметить, что методологические исследования Вебера исключают возможность достаточно устойчивых эмпирических положений, поскольку существующие стандарты социально ответственного поведения, согласно концепции М. Вебера, могут рассматриваться как всеобщие идеальные типы, а не эмпирические общие.
Несмотря на то, что Вебер подчеркивает важность институционального поведения, если строго следовать его определениям, возникает вопрос о том, что с экономической точки зрения компании не могут выбрать социальную благотворительность в качестве самостоятельной цели. И целерациональное поведение может быть либо уступкой требованиям других индивидов в том, что в 1970-е годы приписывалось давлению общества, силе государства; либо бизнес-сообщество перестает быть рыночным субъектом и следует ценностно-рациональным образцам.
Возможность такого подхода, попытки заключить социальный аудит в
рамки веберовской теории наталкиваются на проблематичность,
возникающую в неизбежности применения психологического подхода.
Рационалистический характер веберовской социологии является
методологическим приемом, о чем не следует забывать, когда происходит
попытка культологизации социального аудита. Ведь Вебер заботился о том,
чтобы отличить конструируемые типы от реальностей. И в этом смысле