Синтаксис и прагматика причастного оборота в древнерусской летописи : критерии распределения предикаций на причастные и финитные в комиссионном списке Новгородской первой летописи

• Автор: Сахарова, Анна Вячеславовна
• Шифр специальности: 10.02.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 310 с. : ил.

Функционирование причастий в средневековых восточнославянских текстах - одна из тех тем, которым традиционно уделяется серьезное внимание в исторической русистике. Хорошо известно, что восточнославянские краткие причастия в ранний период истории языка пошли по пути (в старославянском языке только намеченному) изменения своих синтаксических функций от подчиненности имени к подчиненности финитному глаголу, потеряв при этом склонение, а позднее и согласование по роду (полные же причастия закрепились исключительно в атрибутивной функции).
Уже для раннедревнерусского периода данные формы терминологически некорректно называть причастиями, так как они почти не употреблялись в качестве синтаксических определений [Зализняк 2004: 134, 184-185]. В оригинальных древнерусских книжных текстах краткое причастие использовалось в обстоятельственных оборотах: в обороте, оформленном именительным падежом, и в дательном самостоятельном [Борковский, Кузнецов 1965: соответственно 350 и далее, 445 и далее]; также презентное причастие (щ-причастие) употреблялось в составе весьма редкой аналитической конструкции с глаголом-связкой [Борковский, Кузнецов 1965: 344 и далее]. Таким образом, корректнее было бы говорить о согласуемых деепричастиях и деепричастных оборотах, но в русистике сложилась традиция применять термины краткое причастие и причастный оборот именно потому, что согласование форма некоторое время еще сохраняла (так, этим критерием руководствуются исследования [Борковский, Кузнецов 1965: 355; Лопатина 1978: 117 и др.]). В данной работе и мы не будем ее нарушать.
Факторы, могущие обуславливать само распределение предикаций на оформляемые финитными глаголами и оформляемые причастными оборотами, специально не изучались. Между тем, это распределение

представляет собой один из интересных и важных элементов
нарративной стратегии древнерусского книжника.
Деепричастие в теоретической и типологической
перспективе
Прежде чем перейти к дальнейшему описанию функционирования древнерусского краткого причастия, следует сначала обратиться к общим синтаксическим и дискурсивно-прагматическим особенностям функционирования деепричастий.
Обычно, когда говорят о деепричастии, его определяют как
глагольную форму, чья главная функция - маркирование
обстоятельственно подчиненной синтаксической группы, т.е. такой, которая не обозначает актанта глагола и не является определением [Haspelmath 1995:3; Nedjalkov 1995: 97].
Следует остановиться на этом определении подробнее; к тому же сам термин подчинение предикации (т.е. вхождение ее в состав другой в качестве единой составляющей) требует разъяснений, так как не всегда бывает достаточно адекватен описательно (т.е. не во всех случаях можно однозначно назвать предикацию зависимой или независимой [Wald 1987]). В действительности мы имеем дело с несколькими свойствами и подчиненная предикация обладает, как правило, далеко не всеми из них [Haiman, Thompson 1984; Lehmann 1988; Wärvik 2002:230-249].
Самый простой из признаков подчиненной предикативной единицы - тот, что она имеет не тот вид, который имела бы, будучи независимой: в ней присутствует союз или союзное слово и/или использована иная форма глагола [Van Valin 1984]. Синтаксически единицы, возглавляемые причастиями и деепричастиями, и считают подчиненными прежде всего на том самом основании, что там употреблена нефинитная репрезентация глагола. (Напомним, что для языков европейского стандарта нефинитными называются глагольные формы, не имеющие показателей

личного согласования, времени, наклонения и как раз не рассматриваемые как вершины независимых предложений.)
Глагольные репрезентации, в которых не выражены некоторые грамматические категории, обязательно выражаемые в независимых предикациях, также называют иногда редуцированными [На1тап, ТЬотрБоп 1984; Натап 1985: 196 и далее]. Однако в первую очередь этот термин следует отнести к таким деепричастиям агглютинативных языков, которые имеют нулевой аффикс и только этим и отличаются от форм, называемых финитными. (Иными словами, такого рода деепричастия представляют собой чистые основы презенса или претерита, к которым не присоединены показатели лица или какой-то иной обязательно выражаемой в финитном глаголе категории.) Таковы, например, деепричастия некоторых дравидийских, тюркских, финно-угорских языков [Калинина 2001: 79-91] (приведем пример из лакского языка (Северный Кавказ): деепричастие глагола увидеть кагкип может быть основой для форм претерита кагкип-па (1 л., ед. ч.), кагкип-ш (3 л., ед. ч.) и т.п. [Калинина 2001: 89]).
Деепричастия же многих флективных индоевропейских языков (и, конечно, древнерусское краткое причастие) имеют специальные, ненулевые показатели, и поэтому сточки зрения формы их нельзя назвать редуцированными финитными глаголами.
Другой признак, по которому можно охарактеризовать подчиненную предикацию, - это то, как она связана с главной (какому члену главной предикативной единицы подчинена, является ли актантом своей вершины или нет). Считается, что подчиненная предикация, относящаяся к вершине главной и не являющаяся при этом актантом этого вершинного глагола (т.е. обстоятельственная), связана с главной не так тесно, как подчиненные предикации других типов. Синтаксическая единица, состоящая из главной предикации и подчиненной ей обстоятельственной, имеет черты сходства с сочинительной конструкцией, в которой тоже обе

...(во время крещения) стояху инъ до шии, друзии же до персии, младыя же от брега, друзии же младенци держаще, свершении же бродяху; попове же стояще, молитвы творяху [6496];
...смотрихомъ, како ся кланяють в ропат і, стояще бес пояса, и поклонивъся, сядешь и глядит січо и овамо, акы бішень, [6495].
Если предикация сданным глаголом имеет общее подлежащее только с другой такой же фоновой предикацией, но эта другая предикация (внимающи учению) сама является еще и фоновой отсылкой назад, используется финитная форма:
...заповіда ей о церковномъ уставі и молитві и о пості, и о милостині и о воздержании тіла чиста. Она же (княгиня Ольга), поклонивши главу, стояше, акы губа напаяема, внимающи учению [6463].
Если предикация сданным глаголом имеет общее подлежащее только с другой такой же фоновой предикацией и сама является еще и фоновой отсылкой назад, используется дательный самостоятельный: ...бінікто муж старійшина в земли Ижерьскои, именемъ Пелгусии поручена же бі ему стража морьская ... Стоящу же ему при край моря, стрегущу обою пути, и пребысть въсю нощь въ бдінии [6748].
Если подлежащее предикации сданным глаголом совпадает с подлежащим предикации нарративной последовательности, обозначающей одновременную ситуацию, используется щ-причастие. Всего таких примера два:
... шсже (католиков) учение развращено: вьлізьиіи въ церковь, не покланяются иконамъ, но стоя поклонится, и, поклонивъся, написаешь крестъ на землі и цілуеть, и въставъ простъ, станешь на немъ ногама; далегыии цілуеть, а въставъ попираешь [6496];