Художественный мир А. Платонова в 1930-е годы: духовно-нравственное состояние общества и искания писателя

• Автор: Рогова, Елена Евгеньевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Воронеж
• Количество страниц: 248 с.

Глава I. Повесть «Джан»: судьба народа и преемственность
исканий писателя
Глава II. Драматургия А. Платонова 1930-х гг.:
между сатирой и трагедией
Глава III. Рассказы 1930-х гг.: от экспрессии протеста
к обретению гармонии
Заключение
Примечания и сноски
Список литературы
Наиболее исследованным периодом творчества А. Платонова является период 1920-х годов - взгляды и произведения писателя в это десятилетие изучены достаточно полно и, при всей их сложности и оригинальности, все же не вызывают принципиальных разногласий в научной литературе.
Совершенно иначе обстоит дело с периодом 30-х годов, временем острейших противоречий и в жизни советского общества в целом, и в судьбе и творчестве Платонова, в частности. До сих пор этот период остается не поддающимся научным определениям при попытках истолкования тех реальных явлений и процессов, которые имели место в культуре. Если в советское время в характеристике этого периода доминировала апологетика всех сторон общественной жизни, в том числе и ее духовной сферы, то сейчас наблюдается противоположная тенденция — в сторону абсолютного неприятия эпохи и ее культурного наследия. Однако нельзя не отметить и появление пока еще немногочисленных работ, в которых авторы стремятся к объективному анализу всего литературного процесса 30-х годов: это труды М. О. Чудаковой, Г. А. Белой, В. П. Скобелева, Н. В, Корниенко, Т. А. Никоновой, М. М. Голубкова и др. Отсутствие системных исследований непосредственно по творчеству А. Платонова 30-х годов обусловливает актуальность предлагаемой работы.
Эпоха 1930-х годов, рассматриваемая сегодня подчас весьма схематично, несмотря на обилие исторических документов и живых свидетельств современников, была для Платонова неотъемлемой частью его реального существования. Пусть этот этап мучительно переживался писателем, не раз оказывавшимся в тупике социального одиночества, принявшим на себя шквал разгромной критики, порой болезненно ощущавшим свою вынужденную душевную раздвоенность, но и в этот период продолжались поиски Платоновым своего места в жизни и литературе. Автор «Джан» жил своим временем

и его проблемами, он хотел участвовать в буднях и праздниках общества, хотел быть признанным в литературе, он страдал из-за непонимания его современниками, пытался «достучаться» до общественного сознания и отнюдь не стремился ни осесть в андеграунде, ни примириться с ярлыком «маргинала».
Напротив, 30-е годы стали для Платонова периодом, когда им сознательно и неоднократно были предприняты попытки «вернуться» в русло «разрешенной» литературы. Свидетельств этому достаточно: «покаянный вечер» 1 февраля 1932 г.; ряд публицистических и литературно-критических статей в духе времени (например, «Советский Таджикистан», «Павел Корчагин», «Агония: по поводу романа Р. Олдингтона «Сущий рай», статьи о «мнимой беллетристике» А. Грина, К. Паустовского и др.); отчасти - произведения «Высокое напряжение», «Ювенильное море», «Бессмертие», «Счастливая Москва». Но за каждой такой попыткой «переработать себя» или подать действительность в требуемом виде обнаруживается еще более сильное стремление оставаться самим собой, сохранить достоинство, что в дальнейшем будет рассмотрено нами на конкретном материале. Столь противоречивые тенденции в творческой деятельности писателя обусловили возникновение разных линий реализации художественной личности Платонова в рамках одного периода. Кроме попыток для легального существования в рамках системы, писатель находит такие формы, которые позволяют ему быть вне политики - это рассказы «Фро», «Река Потудань», «Третий сын», «Июльская гроза» и другие. Но свойственные Платонову конца 20-х годов критический взгляд на действительность и позитивный пафос не исчезают и в 30-е годы, обнаруживая себя - вольно и невольно - в повести «Джан», рассказе «Мусорный ветер», пьесах «Шарманка» и «14 Красных Избушек». Таким образом, субъективно стараясь придерживаться кода официального искусства, объективно в большинстве произведений А. Платонов находится в оппозиции к нему и вне его, что особенно усугубляется обстоятельствами общественной и литературной жизни 1930-х годов.

человечества (см. статью «Пушкин и Горький»), Преодолевая свою историческую судьбу, «человек вырывается из своего времени и утверждает свою причастность вечности, <...> у него есть прошлое, есть связи и обязательства, есть корни, но он вырывается и в будущее, и не только через грядущие поколения, но и посредством своих дел, идей, своего слова»37. Человек способен постичь смысл существования. Память и познание смысла жизни спасают от безвестности и несчастий. Человек своим разумом и сердцем, своей деятельностью вносит в мир смысл и одухотворяет его - в этом видит главную задачу человечества А. Платонов. И это - путь народа джан к счастью.
Счастье понимается автором и близким ему героем не как материальное благополучие и даже не как состояние души, данное извне, в готовом виде. Не только для отдельного человека, но и для целого народа счастье возможно только при одухотворенном отношении к миру и людям: «Никакой народ, даже джан, не может жить врозь: люди питаются друг от друга не только хлебом, но и душой, чувствуя и воображая один другого; иначе, что им думать, где истратить нежную, доверчивую силу жизни, где узнать рассеяние своей грусти и утешиться, где незаметно умереть...» (103). Однако каждый должен построить свое счастье сам: общенародное счастье не может возникнуть из ничего и ниоткуда, оно сложится из множеств индивидуальных достижений счастья, а, следовательно, и пути его достижения тоже могут быть различными, иногда даже непредсказуемыми.
На опыте народа джан Платонов показывает, что проблема счастья и его достижения не является простой и легко решаемой, несмотря на то, что Назару Чагатаеву, казалось бы, удалось «устроить на родине счастливый мир блаженства». Но спасение от голодной смерти людей - это лишь самый первый этап, создающий предпосылки для обретения полного и подлинного человеческого счастья. Идеал не достижим одним усилием воли героя. Слезы Назара Чагатаева по поводу разошедшегося в разные стороны народа джан -не только проявление его печали и разочарования. Он, конечно, глубоко пе-