Категория времени глагола как ядро функционально-семантического поля темпоральности в карачаево-балкарском языке

• Автор: Текуев, Мусса Масхутович
• Шифр специальности: 10.02.02
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2001
• Место защиты: Нальчик
• Количество страниц: 365 с.

ВВЕДЕНИЕ
Данная работа посвящена изучению значения и функционирования глагольных форм и аналитических конструкций карачаево-балкарского языка, объединенных значением темпоралыюсти. Темпоральность — это функционально-семантическая категория, объединяющая морфологическую (грамматическую) категорию времени и сопутствующие этому значению лексические и другие средства выражения этого значения. Понятие функциональносемантической категории темпоралыюсти, введенное А. В. Бондарко вместо термина «понятийное предложение», вполне оправдано, и мы используем его в нашем исследовании. Здесь речь идет о потенциале средств выражения времени (вместе с их значениями) у говорящих на карачаево-балкарском языке, о системе, лежащей в основе функционирования грамматической категории времени и связанных с ней элементов, об устройстве этой системы и ее структуре.
Средства выражения темпоральности в карачаево-балкарском языке, как и в других тюркских языках, охватывают морфологическую (грамматическую) категорию времени глагола в изъявительном, повелительном, сослагательном, желательном и других наклонениях, неличные формы глагола (причастия и деепричастия), различные синтаксические средства, выражающие темпоральное значение, лексические средства этого же порядка, например, бусагъат (сейчас), бюгюн (сегодня), тамбла (завтра), бир жылдан (через год) и т. д.
Большое место в поле темпоральности занимают аналитические формы глагола, выражающие временные значения: бара турама (я иду, хожу), ала ту-рама (я беру, возьму), альт турама (я взял, беру), бара турдум (я ходил), ала турдум (я брал), альт турдум (я брал многократно) и т. д.
В работе также рассматриваются перифрастические формы глагола, выражающие темпоральное значение со вспомогательным глаголом бол (быть). Поскольку этот глагол считается в тюркских языках заимствованным из монгольского, то он создает формы времени, синонимичные исконно тюркским формам с оттенком усилительности. Следует отмстить, что только вспомога-
тельные глаголы bon и керек сочетаются с неопределенной формой на -ргьа: барыргъа 6ona.ua (я намереваюсь идти), барыргъа боласа (ты намереваешься идти), барыргъа керекди (нужно идти тебе), барыргъа керекме (нужно идти мне) и т. д.
Актуальность исследования заключается в том, что в карачаево-балкарском языкознании до сих пор глагол не был исследован с точки зрения выражения функционально-семантической категории темпоральности. А исследования глагола с функционально-семантической точки зрения в других тюркских языках имеют уже определенную традицию (см. работы А. 11. Кононова, Б. А. Серебренникова, Ф. А. Ганиева, В. Г. Гузева, Э. А. Груниной, П. И. Кузнецова, Д. М. Насилова, Д. Г. Тумашевой, А. А. Юлдашсва и др.).
Карачаево-балкарские языковеды до сих пор не располагают точным перечнем и всеми выявленными словоформами, образующими систему форм темпоральности. Развитие тюркологии последних лет отмечено углубленным интересом к функционально-семантическим исследованиям в области языкознания. В этой области в карачаево-балкарском языкознании сделано немало. 15 частности, в области синтаксиса следует отметить работы И. X. Ахматова, в области лексики - работы Ж. М. Гузеева, И. М. Отарова, в области морфологии - работы М. А. Хабичева, А. И. Геляевой, И. X. Урусбиева, в области стилистики - работы С. К, Бадаевой, М. 3. Улакова и др. Но функциональносемантическая характеристика категории темпоральности еще не получила должного освещения.
Объектом исследования является функционально-семантическая категория темпоральности карачаево-балкарского глагола сравнительно с другими тюркскими языками. Всестороннему анализу подвергаются синтетические и аналитические формы глагола карачаево-балкарского языка с точки зрения их образования и значения. Все формы глагола с темпоральным значением рассматриваются в парадигматическом (выражение временного значения как категориального для данной формы) и синтагматическом (выражение временного

значения, зависящего от контекста) аспектах. Темпоральность в карачаево-балкарском языке, как и в других тюркских языках, характеризуется личными (предикативными) аффиксами.
Целью исследования является определение функционально-семантического потенциала категории темпоральности карачаево-балкарского глагола, уяснение многообразных системных отношений между различными формами тем-поральности.
Основные задачи исследования сводятся к следующему:
1) на основании фактического материала выявить систему временных форм карачаево-балкарского глагола;
2) определить, какую семантическую нагрузку они несут;
3) какую функцию выполняют в языке и речи;
4) сделать попытку теоретического осмысления многообразия функционально-семантической категории темпоральности;
5) выявить те формы из аналитических конструкций, которые не употребляются в литературном карачаево-балкарском языке.
Методы и принципы исследования. В связи с поставленными задачами использовались определенным образом принципы и методы исследования, в основном опирающиеся на богатую традицию синхронного изучения грамматического строя тюркских языков. В то же время отмечаются специфические особенности употребления тех или иных форм, свойственных только карачаево-балкарскому языку. В работе использовались описательный, сравнительный и функциональный методы.
Научная новизна исследования заключается, на наш взгляд, в следующем:
- в самом подходе к исследованию функционально-семантической кат егории темпоральности в карачаево-балкарском языке;
-в определении функционально-семантического потенциала грамматических форм и выявлении на основе этого тех грамматических форм, которые не отмечены еще в лингвистической литературе;

гол не полностью теряет свое лексическое значение, вопреки мнению О. П. Суника, утверждающего, что вспомогательные слова вовсе не слова, а слова «пустые», формальные, частичные, если угодно - грамматические, т. е. «слова в кавычках» [223, 76]. Т. А. Бертагаев, критикуя О. П. Суника за это, отмечает, что в языке пустых слов не бывает. «Любое слово, кроме своего лексического значения, содержит еще в себе, хотя бы потенциально, грамматическое значение, иначе оно не могло бы быть включено в систему речи», — утверждает он [30, 121]. В этой связи в синтагматическом плане ставится задача определения границ слова, в парадигматическом плане - проблема отождествления слова, отнесения его к определенному морфологическому классу — части речи [216, 184]. Те же аспекты имеет и проблема члена предложения - основной единицы синтаксиса. Есть глубокая связь между морфологическими классами слов, т. е. частями речи и членами предложения: существительные, прилагательные, глаголы, наречия в предложении в основном выступают подлежащими, сказуемыми, обстоятельствами, но в речи для выражения тех или иных ситуаций язык прибегает к иным средствам формирования функциональных классов слов, используя служебные слова и определенные типы словосочетаний. Так возникают аналитические структуры членов предложения [58, 130]. Это положение впервые обосновано О. Есперсеном в его «Философии грамматики». Этому процессу он дал название «транспозиции», отмечая при этом основными средствами транспозиции словопроизводство и конверсию [99, 102]. Дальнейшую разработку средств транспозиции дал Ш. Балли, добавив к вышеназванным средствам служебные слова (артикли, предлоги), использование знака в определенной синтаксической функции без прибавления каких-либо морфем [22, 130-134].
J3 связи с аналитическими конструкциями чукотского глагола интересную мысль высказала А. Н. Жукова (в противовес высказыванию Скорика о том, что «аналитические конструкции чукотского языка в основном являются глагольными» [211, 114]): «...фактически каждой так называемой глагольной аналитической конструкции соответствует именная» [101, 265]. Точно такое же явление