Немецкие вкрапления в текстах М. Цветаевой

• Автор: Чигирин, Евгений Анатольевич
• Шифр специальности: 10.02.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2002
• Место защиты: Воронеж
• Количество страниц: 158 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. М.ЦВЕТАЕВА И ГЕРМАНИЯ
1Л. Языковые и культурные взаимосвязи России и Германии
(XIX - сер.ХХ вв.)
1.2. Предпосылки билингвизма М. Цветаевой
ГЛАВА 2. ТИПЫ НЕМЕЦКИХ ВКРАПЛЕНИЙ В ТВОРЧЕСТВЕ М.ЦВЕТАЕВОЙ
2.1. Немецкие вкрапления в поэтических произведениях
2.2. Немецкие вкрапления в произведениях прозаического
характера
2.3. Немецкие вкрапления в письмах
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ
Многообразие культур лежит в основе богатства человеческой цивилизации. Несмотря на тот факт, что в последнее время явно прослеживается концепция «культурного интернационализма», право на культурные различия должно быть сохранено. Поэтому одной из ключевых проблем в начале XXI века, которая приобретает все более определяющее значение, является соотношение национального и общечеловеческого, культуры отдельных народов и культуры мировой. «Очевидно, что решение этой проблемы не терпит крайностей изоляционизма и национализма, так же, как и поверхностной нивелировки локальных различий. Понятие мировой культуры не снимает специфику национальных и региональных традиций, но предполагает их совмещение, взаимодействие, взаимообогащение» [Гринцер, 1992, с.5]. Неслучайно Организация Объединенных Наций провозгласила 2001 г. Годом диалога между культурами [Deutschland. 2000. - № 3. - S.39],
Обычно человек рождается в среде родного языка и культуры. А каждый народ, являясь творцом национальной культуры, имеет определенные характерные черты. Еще французский философ Тейяр де Шарден отмечал, что «контакт есть понимание различий». «Установление национальнокультурных различий между народами есть средство, способ, прием установления истинного контакта между народами - при условии соблюдения «неоценочной аксиомы»: нет плохих или хороших народов, нет плохих или хороших качеств характера или общения народа, есть объективно сложившиеся в ходе развития народа ментальные и социально-психологические черты, которые подлежат выявлению, описанию, сравнению, но не подлежат оценке в предикатах «хорошо» или «плохо» [Стернин, 1996, с, 15]. Чтобы избежать восприятия собственной культуры как лучшей, этноцентризма, нужно через призму собственной культуры посмотреть на незнакомую культуру. Хотя «родная культура осваивается наиболее глубоко благодаря соприкосновению

со схожими и различающимися способами восприятия, точками зрения и обстоятельствами в чужой культуре и при взаимодействии с ними» [Лейфа, 1994, с.77].
В то же время в своей деятельности человек имеет дело с миром через репрезентации этого мира, с когнитивными картинами и моделями. Поэтому мир предстает для каждого индивида сквозь призму культуры и языка народа, к которому он принадлежит. Вероятно, это и дает основание Ю.С.Степанову сказать, что язык незаметно направляет теоретическую мысль философов и других ученых [Степанов, 1985, с.5]. Действительно, крупнейшие философы XX века П. Флоренский, Л.Витгенштейн, Н.Бор, М.Хайдеггер отводили центральное место в своих концепциях языку, а выдающийся мыслитель нашего времени Х.Г. Гадамер утверждает, что «язык -единственная надежда на освобождение».
Язык - это то, что лежит на поверхности бытия человека в культуре, поэтому начиная с XIX века (Я.Гримм, Р.Раск, В.Гумбольдт, А.А.Потебня) и по сей день проблема взаимосвязи, взаимодействия языка и культуры является одной из центральных в языкознании. Истоки этой проблемы усматривают в трудах В.Гумбольдта. Основные положения его концепции можно свести к следующему: 1) материальная и духовная культура воплощаются в языке; 2) всякая культура национальна, ее национальный характер выражен в языке посредством особого видения мира; языку присуща специфическая для каждого языка внутренняя форма; 3) внутренняя форма - это выражение «народного духа», его культуры; 4) язык есть опосредующее звено между человеком и окружающим его миром. Концепция В.Гумбольдта получила своеобразную интерпретацию в работе А.А.Потебни «Мысль и язык», в работах Ш.Балли, Ж.Вандриеса, И.А.Бодуэна де Куртэне, Р.О.Якобсона и других исследователей.
Картина, которую являет собой соотношение языка и культуры, чрезвычайно сложна и многоаспектна. Особенно интересна картина, которая в обра-

невский (1816-1880). Он был командирован Харьковским университетом, где являлся адъюнктом (младшим преподавателем) по кафедре политической экономии и статистики. И.И.Срезневский перед выездом за границу уже имел магистерскую степень по предмету своей кафедры, но тяготел к занятиям фольклором, этнографией, стариной.
Заграничное путешествие И.И.Срезневский также начал с Кенигсберга, где познакомился с известным исследователем Гегеля, профессором философии К.Розенкранцем.
Кроме того, И.И.Срезневский познакомился с профессором физики Мозером, историком И.Фогтом, а также профессором Фердинандом Карлом Швейкертом.
Из Кенигсберга И.И.Срезневский направился в Берлин, в университете которого читал лекции уже упоминавшийся Фр. Бопп, знаменитый лингвист, основатель индоевропеистики и сравнительно-исторического метода изучения языков. Фр. Бопп специально не занимался славянскими языками, но его теоретические положения были основой для глубокого изучения этих языков как составной части индоевропейских. Языковеды славянских стран хорошо знали и широко пользовались методикой Фр. Боппа, но русский ученый решил освоить основы индоевропеистики непосредственно у Фр. Боппа, а не из вторых рук.
После И.И.Срезневского русские слависты довольно долго не посещали немецкие университеты. На это были две причины: во-первых, в русских университетах кафедры истории и литературы славянских наречий были полностью укомплектованы, поэтому отпала необходимость дополнительно командировать за границу лиц этой специальности, во-вторых, в связи с революцией 1848-1849 гг. в Европе власти царской России ограничили выезд российских подданных за границу, да и ситуация, в частности в Германии, не располагала к путешествиям и спокойным занятиям наукой. Молодые ученые стали выезжать за границу лишь в 60-х годах, когда в России наступила пора