Роман Ю.В. Трифонова "Старик": творческая история. Поэтика. Литературные традиции

• Автор: Бугрова, Наталья Александровна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Волгоград
• Количество страниц: 231 с.

Глава 1. «Роман с историей»
1.1. От «Отблеска костра» к роману «Старик»
1.2. Казачество на страницах романа
1.3. Прототипы в романе «Старик»
Глава II. Поэтика романа Трифонова «Старик»
2.1. Черты жанра исторического романа в «Старике» Ю. Трифонова
2.2. Смысл названия романа Ю. Трифонова «Старик»
2.3. Особенности композиции и сюжетосложения романа Ю. Трифонова
«Старик»
2.4. Рациональное и эмоциональное в романе Трифонова «Старик»
2.5 Автор в романе Трифонова «Старик»
Глава III. Литературные традиции в романе Ю. Трифонова «Старик»
3.1. Литературная традиция
3.2. Пушкинские традиции в романе Ю.Трифонова «Старик»
3.3. Традиции Достоевского в романе «Старик»
3.4. Шолоховские традиции в романе Трифонова
Заключение
Список использованной литературы
Приложение
Проблема соотношения исторического времени и судьбы человека во многом определяет проблематику литературы XX века, формирует эпическую жанровую проблематику. Это обусловлено в первую очередь тем, что исторический процесс XX столетия (катаклизмы, потрясения, ломка традиционного уклада национального быта) обнаружил повышенную агрессивность не только по отношению к общей судьбе, но и судьбы отдельного человека. Первая мировая война, две русские революции, гражданская война, сталинские репрессии, длившиеся до середины XX века, практически лишили человека права частного бытия, поставили его в прямые отношения с историческим процессом. Жизнь человека оказалась в прямой зависимости от исторических катаклизмов XX века, что нашло отражение в литературе этого периода. Как отмечает С. Бочаров, литературный герой «подвергается воздействию исторического процесса в целом, несравненно более широкому, чем воздействия среды. В этом «рандеву» с историей человек выступает прежде всего не как составная часть социального сообщества, а как личность, имеющая непосредственный контакт с ведущей исторической закономерностью. История больше не позволяет замкнуться в рамках среды, что ослабляло бы субъективную ответственность человека, властно выволакивает человека из этих рамок, заставляет встать к себе, так сказать, в личное отношение» (Бочаров, 1960:156). Таким образом, в литературе XX века по-новому зазвучал вопрос о соотношении времени частного человеческого бытия и исторического времени. В качестве обстоятельств, воздействующих на человека, формирующих его судьбу и личность выступает история, глобальные исторические процессы. Человек оказался один на один с историей, оказался в водовороте исторических событий часто против собственной воли.
В центр был поставлен вопрос о характере отношений человеческой личности и исторического времени. Каждый художник в зависимости от 4 собственной творческой концепции мира и человека вырабатывает свое решение

данного вопроса. Так, М. Шолохов в «Тихом Доне» показал разрушение традиционных форм национальной жизни и поднял вопрос об оправданности тех жертв, что были принесены на алтарь гражданской войны, в целях и историческом смысле которой сомневаются герои романа. Почти через 50 лет в диалог с Шолоховым вступает Ю. Трифонов романом «Старик».
Творчество Ю. Трифонова занимает особое место в русской прозе XX века. Для многих читателей, прежде всего для советской интеллигенции 1970-1980-х годов, Трифонов был властителем дум, интерес к его творчеству был огромен, выход новых произведений был событием для читателей. В новое время, в ситуации постсоветской действительности интерес к трифоновской прозе ослаб. И лишь в последние годы писатель вновь стал востребован. Сегодня мы воспринимаем прозу Трифонова иначе, чем его современники, но, может быть, с еще большим интересом. А между тем сегодня те нравственные ценности, ценности, которые составляют суть трифоновского мировидения, оказываются значимыми не менее, чем в те годы, когда создавались его романы.
В литературно-критическом и литературоведческом осмыслении Трифонов прошел путь от «советского писателя» к «писателю советской эпохи». Первый этап изучения творчества Ю. Трифонова относится к 50-60-м годам XX века: появляются рецензии и немногочисленные литературно-критические статьи, в которых произведения писателя рассматривались в контексте художественных исканий советской литературы (Л. Лазарев, 3. Финицкая, Л. Якименко). В 70-е годы к исследованию прозы Ю. Трифонова обращались В. Кожинов, В. Сахаров, Л. Аннинский, при этом существенное влияние на литертурно-критические работы о произведениях Ю .Трифонова оказали идеологические установки времени.
Работы B.C. Перцовского, Г.А. Белой, В.М. Пискунова, А.Г. Бочарова, В.А. Суханова, С.И. Ереминой представляют собой новый этап осмысления художественного мира писателя. Особый интерес представляют работы Н. Ивановой «Проза Юрия Трифонова», Ю. Оклянского «Юрий Трифонов: Портрет-

мужа. Она приводит убедительные доводы в доказательство беспочвенности обвинений Мигулину: он не может выступать на стороне Деникина, потому что деникинцы уничтожили семью Мигулина, убили его родителей и брата.
В беседе с Ю. Оклянским Трифонов, признавая мастерство и изобразительную силу Федина, упрекал своего учителя в однозначности творческого мышления, в шаблонах мысли, в предпочтении двух цветов: черного и белого. «У нас (Ю. Трифонова и К. Федина - Н.Б.) был разговор о Миронове примерно в году шестьдесят пятом, но Константин Александрович, человек прежней закалки, стоял на своем, и мы тогда разошлись. У художников трудная судьба, но выживает только правда. Вот ведь Шолохов, хотя находился в таких же условиях, как Федин, в «Тихом Доне» о Миронове ничего плохого не говорит, в крайнем случае пишет вполне нейтрально...» (Оклянский, 1986: 110). Трифонов выступал против однозначности оценок, для него было важным восстановить историческую справедливость. Поэтому он пристально всматривается в события 1919 года, ищет документальные подтверждения виновности или невиновности Миронова-Мигулина. С этой целью в художественную ткань произведения вводятся тексты правительственных телеграмм, стенограммы телефонных разговоров, выписки из приказов, стенограмма суда на Мигулиным.
Последний документ занимает значительное место в романе, как по объему, так и по содержанию. Это единственная часть текста, в которой звучит прямая речь Мигулина, раскрывающая с новой стороны комкора и дополняющая его портретную характеристику. Если на протяжении всего романа Мигулин был показан глазами Павла Евграфовича Летунова, Аси Игумновой, Ю. Трифонова, то в данном эпизоде писатель использует самохарактеристику как метод раскрытия внутреннего мира человека. Справедливо, на наш взгляд, мнение И. Сухих, который отмечает, что «Трифонову часто достаточно небольшого фрагмента, чтобы не только обозначить тип, но и дать полновесную позицию, жизненную философию. В результате почти каждый персонаж предстает в перспективе иных взглядов, точек