"Пушкинский текст" в романах Н.С. Лескова "Обойденные" и "Островитяне"

• Автор: Гасникова, Ольга Михайловна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Орел
• Количество страниц: 197 с.

1. «Пушкинский текст» в романе «Обойденные»
1.1. Эксплицитные элементы межтекстовых связей: состав, оформление, функции
1.2. Комплекс «пушкинских» мотивов
1.3. Выводы
2. «Пушкинский текст» в романе «Островитяне»
2Л. Функции и введение в текст эксплицитных элементов интертекста
2.2. Мотивы как часть «пушкинского текста»
2.3. Выводы
Заключение
Библиография

Изучение творческого наследия Н.С. Лескова и определение его места в историко-литературном процессе невозможно вне рассмотрения межтекстовых связей его произведений, поскольку характерной особенностью стиля писателя является постоянное обращение к «чужим» текстам, широкое использование различных образов русской и мировой литературы.
Среди всевозможных источников «чужих» текстов, к которым прибегает Лесков, важнейшая роль принадлежит произведениям A.C. Пушкина. Писатель хорошо знал и очень высоко оценивал творчество предшественника. Он отзывался о Пушкине как о талантливейшем [VIII, 188] и «самом возвышенном в своих помыслах поэте» [2, с. 54], «самом главном и действительно великом представителе русской литературы», создателе «истинно художественных произведений» [3; XI, с. 480-481]. По свидетельству сына писателя, судьба Пушкина «всегда занимала мысли» Лескова [178, с. 428]; «по-пушкински» понимал он и свое предназначение - необходимость «во всех читающих или слушающих <...> пробуждать чувства добрые» [178, с. 196].
Отсылки к пушкинским произведениям можно встретить в публицистических работах, письмах Лескова, художественных произведениях разных жанров, но наиболее примечательны в этом отношении романы «Обойденные» (1865) и «Островитяне» (1866), в которых «пушкинский текст»1 явно преобладает над другими. Время, предшествовавшее их появлению, в истории русской литературной критики отмечено попытками «лишить Пушкина его национального значения» [II, 687]. Лесков же утверждает непреходящую ценность и актуальность его наследия. Он не только противопоставляет рассуждениям о «великих вредностях прежнего
1 Немало обращений к пушкинским претекстам и в романах Лескова «Некуда» (1864) и «На ножах» (1871). Однако первый, по словам писателя, «писан весь наскоро и печатался прямо с клочков, нередко писанных карандашом, в типографии», «носит в себе все знаки спешности» и претерпел серьезные изменения из-за «сверхъестественной» цензуры [IV, 687]. Второй - Лесков дописывал, «комкая все как попало» [3; X, с. 307]. Кроме того, эти произведения, имеющие яркую полемическую направленность, гораздо чаще привлекали внимание исследователей, чем «вовсе не тенденциозный и совсем отделанный отчетливо» [V, 697J роман «Обойденные» и аналогичный -«Островитяне».

пушкинского направления» [V, 619] выступления в защиту поэта от «неблагодарных потомков» [178, с. 429], но и создает в своих романах постоянную проекцию на пушкинские претексты. Это его «своего рода “народная тропа” к могиле певца» [4, с. 307].
В силу вышесказанного тема «Пушкин и Лесков» не может не привлекать внимания литературоведов. Она является одной из составляющих обширного пласта науки, другими частями которого являются такие проблемы, как соотнесенность творчества Лескова с древнерусской литературой, произведениями писателей XVIII-XIX веков, в том числе зарубежных авторов, библейские и фольклорные мотивы и образы в творчестве Лескова и т. д. Этим вопросам посвящены работы Э.Л. Афанасьева [23], И.П. Видуэцкой [50], К. Кедрова [134], Г.А. Косых [149], A.A. Крстовой [157], Е. Лебедева [173], Е.А. Макаровой [189], И.Е. Мелентьевой [198], Л.М. Петровой [238], В.Г. Мехтиева [202], Н.И. Прокофьева [251], Е. Пульхритудовой [254], Г. Тамарченко [314], В.Ю. Троицкого [329], М.П. Чередниковой [357] и многих других исследователей.
Весомый вклад в исследование вопроса о межтекстовых связях лесковских произведений внесен О.В. Евдокимовой. В ее работе «Мнемонические элементы поэтики Н.С. Лескова» [92] творчество писателя сопоставляется с произведениями его современников. Бесконечное число реминисценций, осознанный расчет на читательское запоминание, припоминание, ассоциирование позволяют О.В. Евдокимовой предположить, что память является одним из фундаментальных элементов поэтики Лескова.
Не менее значима монография H.A. Николиной «Филологический анализ текста» [226]. В одном из разделов книги, приводя примеры из самых разных произведений Лескова, исследовательница выделяет такие функции межтекстовых связей, как типизация, выражение авторской оценки, завершающая смысловая интенция, ключ к подтексту, сквозной мотив, полифония и др. H.A. Николина подчеркивает разнообразие интертекстуальных

всего, объясняется воспроизведением по памяти, однако имеет большое значение, поскольку позволяет определить авторскую точку зрения.
Говоря об обитательницах петербургской квартиры Прохоровых, Лесков вновь приводит цитату из «Евгения Онегина». На этот раз - для характеристики женщин из высших слоев общества. «Девочки боготворили Дарью Михайловну; взрослые мастерицы тоже очень ее любили и доверяли ей все свои тайны, требующие гораздо большего секрета и внимания, чем мистерии иной светской дамы, или тайны тех бесплотных нимф, которые “так непорочны, так умны и так благочестия полны”, что как мелкие потоки текут в большую реку, так и они катятся неуклонно в одну великую тайну: добыть себе во что бы то ни стало богатого мужа и роскошно пресыщаться всеми благами жизненного пира, бросая честному труду обглоданную кость и презрительное снисхождение» [V, 109]. Подобно Пушкину, отмечающему в своей «энциклопедии русской жизни» [29, с. 566] множество ее проявлений, автор «Обойденных» добавляет в произведение штрихи, которые, как данная деталь, оттеняют характеры его героинь.
Соответственно, цитата в данном случае в первую очередь служит для сравнения представительниц разных социальных слоев общества:
1) характеризует женщин «большого света» [VI, 22];
2) позволяет Лескову дать собственную оценку типичным, с его точки зрения, жизненным установкам, моделям поведения девушек, занимающих высокое положение. Эта негативная оценка, отчасти совпадающая с пушкинской1, дополняется рассуждениями о «великой тайне»;
3) делает возможным противопоставление лесковских героинь светским дамам. Последние, хотя выше по положению в обществе, но уступают первым по своим нравственным качествам.
1 Например, в «Евгении Онегине» высшее общество обрисовано как пустое [VI, 160] и скучное [VI, 22, 89], в нем «не вспыхнет мысли в целы сутки» [VI, 160], всех занимает вздор [VI, 22, 159, 175] и т. д. У Лескова в «Обойденных» светские дамы - «существа» пустые, самолюбивые и смешные [V, 176], разговаривают «ни о чем» [V, 179]; большинство аристократов проводит жизнь среди «мелких и однообразных интересов своей узкой среды бомонда» [V, 265] и др.