Трансформация антропологической модели "человека культуры" в Корее : IX - XXI вв.

• Автор: Шмакова, Анна Сергеевна
• Шифр специальности: 07.00.07
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2015
• Место защиты: Новосибирск
• Количество страниц: 181 с. : ил.

Оглавление
Введение
1 Трансформация корейского общества в русле конфуцианской
традиции
1.1 Распространение и усвоение конфуцианских идей в
Корее
1.2 Формирование антропологической модели «человека культуры»
(кит. вэньжэнь, кор. мунин, яп. бундзин) в странах
конфуцианского региона
2 Формирование, развитие и трансформация понятия мунин в корейской
культуре
2.1 Понятие мунин в культуре
Кореи
2.2 Трансформация живописного стиля мунинхва в Корее в эпоху
Чосон (1392 - 1910)
2.3. Каллиграфическое наследие корейских интеллектуалов эпохи
Чосон (1392-1910)
2.4. Корейская музыкальная традиция и «люди культуры»
2.5. Интеллектуальная стратегическая игра в шашки падук как одна
из составляющих антропологической модели «человека
культуры»
2.5.1 Альтернативные точки зрения на происхождение игры в шашки падук
3 Трансформация антропологической модели «человека культуры» в контексте социально-политических процессов и культурной ситуации в Корее в XX в
3.1 Процессы актуализации национальной идентичности и факторы
развития искусства в Корее начала

3.2 Трансформация жанров живописи мунинхва как художественного
аспекта модели «человека культуры» в Корее в первой половине XX в
3.3 Этнические, политические, культурные процессы в Корее во
второй половине ХХ-нач. XXI вв
3.4 Основные черты трансформации антропологической модели
«человека культуры»
Заключение
Список использованных источников и литературы
Приложение А. Отражение трансформации антропологической модели «человека культуры» в работах корейских художников-интеллектуалов Х1У-ХХ вв. и в современной культуре
Ю. Кореи

Введение
Актуальность исследования. Изучение культурного наследия этноса представляет собой очень важную и интересную часть любого этнографического исследования, поскольку является одним из способов проникновения внутрь культуры и приближения к так называемому «культурному ядру».
Обычаи, обряды и ритуалы как часть традиционной этнической культуры и быта этноса имеют большое значение для воспитания и самосовершенствования, поскольку являются важнейшим средством социализации человека.
Корейская культура представляет собой многомерную, поливалентную систему, в достаточной степени восприимчивую к новым трендам и заимствованиям. С давних пор это было обусловлено геополитическим положением Корейского полуострова, которому отводилась роль реципиента по отношению к китайской, а впоследствии западной и японской культурам.
В современную эпоху в южнокорейском обществе наблюдаются тенденции к выхолащиванию традиционных культурных ценностей, что связано с процессами модернизации, глобализации, сменой приоритетов и ориентиров, вызванной необходимостью экономить время с целью получения наибольшей выгоды.
В настоящее время под влиянием мощного развития феномена халлю (букв, «корейская волна»), символизирующего массовую культуру и проявляющегося в неуклонном росте импорта модных телесериалов и поп-музыки, нивелируются различия между корейским этносом и другими представителями синоиероглифического региона, утрачивается самобытность корейцев.
В результате на смену традициям приходят инновации, а там, где инновация не может полностью заменить традицию, образуются пустые места, которые заполняются ценностями со знаком «минус», причем их воспроизведение зачастую ведет к деградации общества.
В этих условиях очевидна актуальность поиска определенных путей

для преподавания конфуцианских канонов и медицинского дела. В 992 г. по указу вана Сонджона (981/982-997) был создан Национальный университет по образцу тех, которые существовали в это время в Китае [Kang Jae-eun, 2006, с. 99].
После вторжения ляосцев в 1010-1011 гг. и 1018-1019 гг. понадобилось много времени, чтобы восстановить правительственные институты и архитектуру, поэтому конфуцианское образование отошло на второй план. Тем не менее в это время появилось огромное количество частных конфуцианских школ.
Наиболее значимой фигурой в этот период был ученый-конфуцианец, гражданский чиновник Ш'/Ф Чхве Чхун 984-1068), «учитель девяти
академий». По его инициативе было создано девять частных школ в столице страны Кэгёне, названных терминами из конфуцианской классики ( Г + НЦп] «Ши-сань цзин», «Тринадцатикнижие»), В этих учреждениях преподавали те ученые, которые сдали государственные экзамены, но не были назначены на государственную службу.
Именно возникновение учебных заведений Чхве Чхуна стимулировало развитие в Корё сети частных конфуцианских школ, что, с одной стороны, препятствовало централизации государства. С другой стороны, нужно отметить, что уровень преподавания в частных школах превосходил уровень преподавания в Государственном национальном университете [Kang Jae-eun, с. 106-108].
Упадок государственного конфуцианского образования в этот период связан с тем, что находящийся у власти Ван Мунджон (тг^г-^Ь (1046/1047-1083)
был приверженцем буддизма. Его 4-й сын был буддистским монахом и книжником, учился в Китае и вскоре после возвращения из Поднебесной создал собрание буддистских рукописей в храме ЯЕ^г Хынванса (-§-%л]-).
В начале XII в. Национальный университет был преобразован в Государственную академию. В нем были введены семь новых дисциплин: «Корёса» (История Корё), JDH «И Цзин» («Книга перемен»), FNffeS «Ши Цзин» («Книга Песен»), официальная история, IL Й «Ли Цзи» («Книга о ритуале»), ШШ