Исихазм: культурный смысл : На материале истории культуры Византии и России

• Автор: Моргачев, Владислав Олегович
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2002
• Место защиты: Ростов-на-Дону
• Количество страниц: 196 с.

Оглавление

Введение

Глава 1. Теоретико-методологические основания исследования

1.1. Культура и религия: проблемы взаимообусловленности и Взаимовлияния

1.2. Опыт: общее определение и спецификация в исихазме

1.3. Культура как текст: герменевтический и структурносемиотические методы исследования

Глава 2. Византийский исихазм и культура стран Юго-Восточной

Европы XIV-XV вв

2.1. Синанто-святогорское движение как основа культурного Возрождения Византии и сопредельных стран XIV - XV вв
2.2. Исихазм и светский гуманизм: две линии в развитии культуры Византии
2.3. Антропология исихастов и гуманистов: компаративистский анализ
2.4. Концепции византийской этнокультурной идентичности исихастов и гуманистов
Г лава 3. Исихазм и культура России
3.1. Культурно-просветительная и воспитательная
деятельность русских исихастов
3.2. Исихазм и древнерусская литература
3.3. Исихазм и отечественная литература XIX в
3.4. Исихазм и развитие русской иконописи XV - XVI вв
3.5. Исихазм и специфика русского философствования
Заключение
Приложения
Библиография
Список сокращений
Введение
Почти все известные культурно-исторические типы были основаны на фундаменте определенной религиозной традиции. Отечественную культуру невозможно рассматривать вне православия и культурной традиции Византии. Православие и византинизм были основами культуры России вплоть до 1917 года, несмотря на раскол Церкви XVII века, реформы Петра и различные западные влияния. Развитие социально-политических процессов в XX веке дважды приводило Россию к кризису культурной идентичности. Первый был связан с революционными событиями 1917 года и последующих лет. В XX столетии было создано новое основание идентичности отечественной культуры: на смену религиозному фундаменту культуры пришел иной, политико-идеологический, воспринявший многие функции религии. В течение семидесятилетнего господства коммунистической идеологии возникло новое социокультурное понятие - «советский человек», которое и свидетельствует об обретении российским обществом (которое тоже было названо «советским») новой культурной идентичности. Но падение коммунистической власти, отказ от господствовавшей до начала 90-х годов идеологии и последовавшее разрушение единого государства привели ко второму кризису социокультурной идентичности, который продолжается до сих пор. Для его преодоления перед Россией, возможно, открывается несколько путей. Например, обращение к идеологемам советского периода, которые, правда, слабо работают в современных условиях (об этом свидетельствуют, в определенной степени, результаты парламентских и президентских выборов). Не исключено в процессе поиска новой культурной идентичности обращение к более древним истокам отечественной культуры, к православной религиозной традиции. В данном контексте обретает определенную значимость и актуальность выявление культурного смысла мистико-аскетического опыта православия -исихазма.
Актуальность исследования культуротворческой функции исихазма
обусловлена и тем фактом, что существует некоторое сходство в состоянии византийского общества Х1У-ХУ вв. (времени жизни и деятельности Григория Паламы и других наиболее ярких исихастов) и современной России: Восточная Римская Империя в последние века своего существования также столкнулась с проблемами распада государства, зарубежной политической и духовной экспансии и собственной этнокультурной идентичности. Но, несмотря на трудные времена в социокультурной жизни Византии, наблюдался расцвет культуры под влиянием исихазма.
Степень разработанности проблемы Исследования по исихазму можно условно разделить на две группы: 1. патрологические богословские труды, в которых раскрываются особенности богословствования, духовный опыт и антропология Григория Паламы и исихастов XIV в., а также исследуется преемство исихазма от более ранней аскетической традиции (В.Н. Лосский, протт. А. Шмеман, И.Ф. Мейендорф, архиеп. Василий, архим. Киприан). 2. Историко-культурные исследования, изучающие вопросы связи исихазма с общественной жизнью Византии, его влияния на художественную культуру (протт. И.Ф. Мейендорф, А. Шмеман, Л.А. Успенский, Н.М. Тарабукин, Д.С. Лихачев, Г.М. Прохоров, игумм. Иоанн (Экономцев), Петр (Пиголь)), а также рассматривающие связь духовного Возрождения России XVIII - XIX вв. с исихазмом (И.М. Концевич, прот. С. Четвериков, игум. Иоанн). Данное диссертационное исследование будет проводиться в контексте не богословских, а культурно-исторических исследований по исихазму, которые начинаются в России в середине XIX в. с полемики между русским историком К.Ф. Радченко и болгарским историком П.А. Сырку. Если К.Ф. Радченко видел в исихазме только экстравагантную теософскую мистику, то П.А. Сырку - основу развития византийской и славянской культуры XIV - XV вв. Позже сформировались две основные точки зрения на культуротворческую роль исихазма. Первая явилась продолжением позиции К.Ф. Радченко, и ее представители - советские ученые-гуманитарии В.Н. Лазарев, М.М. Сюзюмов и И.П. Медведев - интерпретировали исихазм как

Египетского и аввы Евагрия, которые передали этот опыт своим ученикам. Также надо сказать и о том, что опыт «углублённой молитвы» («умного делания») был присущ многим египетским подвижникам, менее известным, чем названные богословы, о которых пишет в своих трудах Иоанн Кассиан Римлянин (V в.)1. Возвращаясь к трудам Симеона Нового Богослова, следует сказать и то, что он связал «умное делание» с возможностью видения Бога2. Что касается исихии, то ещё Иоанн Лествичник в VI в. говорил о «безмолвии тела» и «безмолвии души». И если «безмолвие тела» — это упорядоченность чувств телесных (следствие катарсиса), то безмолвие душевное — это внутренняя собранность человека и удержание внутри тела всех способностей и составов души. Истинное же безмолвие, по его мнению — это образ жизни отшельников3. Похожие мысли высказывали также наставник Симеона Нового Богослова, Симеон Благоговейный и ученик первого Никита Стифат, а также духовник Григория Паламы Никифор Уединенник4. Григорий Синаит и Григорий Палама завершили систематизацию опыта, которую начали еще Иоанн Лествинчик (VI в.), Максим Исповедник и Исаак Сирии (VII в.) и продолжил Симеон Новый Богослов (XI в.). Все то, о чем писали предшественники, явилось истиной, которая сама собой разумеется для Отцов XIV в. Григорий Синаит во многом продолжил линию Иоанна Лествичника и Симеона Нового Богослова5. Что касается Григория Паламы, то в его богословии заметна сильная антропологическая линия. Прежде всего, это касается соотношения души и тела в молитвенном опыте, а также соединении различных способностей души. Например, он развивает учение о так
1 Антоний Великий, Наставления...: 107 // Добротолюбие. - Т. 1. - С. 70. Он же. Устав отшельнической жизни: Б) Строй внутренней жизни: 158 // Там же. - С. 92 - 93. Макарий Великий. Наставления...: 96, 134, 135-136,«138, 188-189 // Там же. -С. 161 - 162, 178 - 179, 180, 200. Исайя Отшельник. Слова 24-26 // Там же. - С. 347 - 373. Он же. Главы о подвижничестве и безмолвии // Там же. - С. 404 - 406. Иоанн Кассиан Римлянин. Собеседования египетских подвижников: 9-11 //Он же. Писания. - С. 323-382. Исихий Иерусалимский. О трезвении и молитве: 48: 61-62: 68 // Добротолюбие. - Т. 2.-С. 177. 179-180, 181.
2 Симеон Новый Богослов. Слово 68 // Он же. Творения.. - Т. 2. - С. 187;.
3 Иоанн Синаит. Лествица: 27. - С. 249-256.
4 Симеон Благоговейный. Подвижническое слово//Добротолюбие. Т5. С. 78 - 79. Никита Стифат. Умозрительных глав третьясотница: 42 - 44 // Там же. С. 161 - 163. Никифор Уединенник. Словоотрезвении и хранении сердца многополезное. // Там же. С. 260 - 262, 269 - 272.
5 Григорий Синаит. Г лавы, расположенные акростихами, о заповедях и догматах, угрозах и обетованиях, а также о помыслах страстях, добродетелях: сверх того о безмолвии и молитве. // Григорий Синаит. Творения. М., 1999. С. 76.