Субкультура рыцарства в контексте политической и правовой культуры Средневековой Европы

• Автор: Карповский, Андрей Сергеевич
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 175 с.

Содержание:
Введение
ГЛАВА I. ПОРОЖДЕНИЕ ИНСТИТУТА РЫЦАРСТВА ПОЛИТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРОЙ СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЕВРОПЫ

1.1. Общая характеристика политической культуры средневековой Европы

1.2. Истоки рыцарской идеологии

1.3. Становление феномена рыцарства

1.4.Влияниерыцарства на общественную и политическую жизнь европейского Средневековья

1.5. Формы рыцарских объединений

1.6. Политические традиции средневекового рыцарства

ГЛАВА 2. ПРАВОВАЯ КУЛЬТУРА СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЕВРОПЫ

И ИДЕОЛОГИЯ РЫЦАРСТВА
2.1. Формирование европейской правовой культуры в эпоху Средневековья
2.2. Ментальность и правовое сознание человека средних
веков
2.3. От варварства к феодальной правовой культуре
2.4. Правовая культура рыцарства и обычай
Заключение
Литература

Введение
Актуальность исследования. На протяжении XX века в гуманитарных науках Запада и России начало складываться новое направление, синтезирующее в своих недрах данные истории, этнологии, социологии, психологии и ряда иных наук о человеке и обществе, которое в разных странах получило разные названия: «новая история» (histoir nouvelle) или «тотальная история» (total history). В отличие от традиционной «классической» истории, сконцентрированной на описании и объяснении цепи быстротекущих событий, новая «тотальная история» (мы предпочитаем это название) обратилась к изучению сравнительно устойчивых состояний, культурно-цивилизационных черт, свойственных тому или иному обществу на том или ином этапе его развития. Разумеется, речь идет об относительной статике; но, тем не менее, мы можем выделить такие явления, как Античность, Средневековье или Возрождение как сравнительно устойчивые культурно-цивилизационные состояния обществ.
Этот новый ракурс изучения истории общества и культуры сравнительно автономно начал проявлять себя в таких научных направлениях, как теория ментальностей (французская «Школа Анналов»), теория локальных цивилизаций (распространенная в науке всего мира, но имеющая, безусловно, российское происхождение), теория модернизации и перехода от доинду-стриального к индустриальному уровню развития (школа американской антропологии). В принципе к тотальной истории можно отнести и марксистскую теорию социально-экономических формаций, хотя интерес к динамике социального развития здесь явно доминирует над вниманием к культурноцивилизационной статике.
В последние десятилетия исследования, относимые к тотальной истории, в России сконцентрировались преимущественно в рамках культурологии. Здесь мы позволим себе сослаться на ставшее уже классическим опреде-

ление А.Я.Флиера, назвавшего историю динамикой того, что в статике называется культурой*. Именно этот подход к истории как к форме реализации культуры во времени и стал по существу квинтэссенцией тотальной истории.
Эта преамбула понадобилась нам для того, чтобы сразу определить, в рамках какого научного направления проводилось наше исследование и чем был вызван наш интерес именно к этой теме. В ходе работы будет показано, что политико-правовая культура европейского Средневековья, была одной из наиболее устойчивых ее черт.
Вместе с тем в науке сложилось традиционное мнение, что основными истоками политико-правовой культуры Средневековья являлись, во-первых, римское право, сохранявшее свой огромный авторитет, и, во-вторых, каноническое право, основанное на христианской догматике. Но при этом не следует забывать и о третьем источнике - древнегерманских традициях военной демократии с их акцентом на личной свободе и достоинстве вооруженного человека («праве меча» и обычая в отличие от «писанного права»). Вместе с тем субкультура рыцарства как социально доминировавшего сословия эпохи Средневековья базировалась именно на этом третьем источнике (праве обычая), что в последующем сыграло важную роль в становлении идеологемы свободной личности.
Таким образом, актуальность нашего исследования определяется противоречием между тенденцией к обезличиванию, характерной для всей социальной культуры Средневековья («все равны перед Богом»), и остро выраженной тягой к личностному самоопределению, персональной самоидентификации и защите личного и родового достоинства, на чем в существенной мере выстраивалась вся сословная идеология и субкультура рыцарства. Столкновение этих двух тенденций и их постоянное взаимовлияние представляется одним из важнейших результатов развития средневековой Европы, при-
* ФлиерАЯ. Культура и история: потребность в переживании социального опыта или основания исторической культурологии // ФлиерАЯ. Культурология для культурологов. М., 2000. С. 25.

Церковные авторы, почти все — епископы, высказывают взгляды, очень близкие к точке зрения соборов. В этом, конечно, нет ничего странного: ведь именно они и были составителями программных текстов на этих соборах. Однако при анализе их посланий обнаруживается, что сходство это не полное.
Обращаясь к королям, либо развивая свои мысли свободнее, они предназначают тот набор моральных установлений, что в последствии назовут рыцарской этикой, не только одному королю; какая-то часть этих норм относится и к Церкви - по крайней мере то, что касается помощи нуждающимся. На короля же исключительно возлагается лишь военная функция защиты страны и церквей. А вот функция покровительства и помощи обездоленным теперь относится скорее к судебным обязанностям короля, нежели к военным. Причем именно функция покровительства входит в обязанность короля в большой мере, чем любого другого христианина. Иными словами, авторы скорее взывают к нравственным аспектам правления, чем напоминают королю о конкретных обязанностях, связанных с его саном.
Таким образом, с помощью епископов, собравшихся на собор, с помощью трактатов церковных писателей, дающих королям моральные наставления, Церковь пыталась сделать королевскую функцию «нравственной». Она, в частности, стремилась возложить на монарха специфическую задачу, которую Библия считала задачей каждого: поддержку обездоленных.
У этой функции поддержки есть разные аспекты (цит. по: 41, с
138).
- Прежде всего - аспект материальной помощи. Однако к королю обычно обращаются не за ней. ...Чаще всего эта задача выпадает на долю епископов и священников.
- Далее - аспект юридической поддержки. Это преобладающий аспект в текстах IX века, и он сохраняется до конца этого столетия. У короля просят, а короли приказывают своим графам обеспечить неимущим правосудие, которое не наносило бы им ущерба, и временную охрану их имуществ в ожидании