Софийные мотивы в восточно-христианской художественной культуре IV - начала XV веков

• Автор: Бахарева, Наталия Николаевна
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Нижний Новгород
• Количество страниц: 215 с.

Глава I. Представления о Софии в раннехристианском и византийском
богословии и литургико-богослужебном творчестве
1.1. Тема Софии в раннехристианском богословии (Н-Ш вв.)
1.2. Сложение представлений о Софии в восточно-христианском богословии периода становление тринитарного и христологического догматов (1У-У вв.)
1.3. Софийная тема в византийском богословии и гимнографии (У1-Х1У вв.)
Глава II. Генезис темы Софии в искусстве Византии
2.1. Сложение христианского символического образа и мифологема Софии в ранневизантийский период
(IV-VII вв.)
2.2. Развитие софийных мотивов в системе монументального искусства средневизантийского периода (1Х-ХН вв.)
2.3. Особенности софийной тематики в художественной
культуре поздневизантийского периода (ХП1-Х1У вв.)
Глава III. Софийные мотивы в древнерусской художественной
культуре
3.1. Преемственность византийских софийных мотивов в искусстве Древней Руси домонгольского периода (XI
начало XIII вв.)
3.2. Софийная семантика в монументальном искусстве
Новгорода XIV - начала XV веков
3.3. Новые формы выразительности древнерусских софийных образов на рубеже Х1У-ХУ веков
Заключение
Список литературы
Актуальность темы исследования. В последние два десятилетия в связи с освобождением от идеологических запретов российское общество получило широкие возможности обращения к своим цивилизационным истокам и идейному многообразию всемирной и национальной культуры. В сфере отечественного духовного и научного сознания вновь проснулся интерес к одной из вечных тем мировой культуры - и христианской культуры в частности - теме Софии-Премудрости.
После десятилетий разрыва с отечественными духовными традициями в поле зрения современных историков культуры и философии оказались практически на равных правах два различных как по своему происхождению и источникам, так и по историческому пути и влиянию на мировую (в т.ч. русскую) культуру явления: православная традиция осмысления понятия «София», имеющая богатейшую историю длиной в два тысячелетия, и софиология русских религиозных мыслителей второй половины XIX -первой половины XX веков.
В российской науке появился ряд трудов, посвященных теме Софии в истории философии и культуры. При этом приходится признать, что философский интерес в большей степени был проявлен к русской софиологии и ее крупнейшим представителям - B.C. Соловьеву, П.А. Флоренскому, С.Н. Булгакову и др. Изучение творчества софиологов входит сегодня в образовательные программы российских вузов. В то же время не менее значимым и актуальным как для культурной и
интеллектуальной, так и для духовно-религиозной жизни современной России представляется осмысление представлений о Софии в традиционном наследии Православия. В свое время Русская Православная Церковь не приняла идеи B.C. Соловьева и С.Н. Булгакова как искажающие догматы веры и чуждые православному вероучению, указав на их близость
раннехристианскому «лжеименному» гносису. Лишь в силу стечения ряда исторических и частных обстоятельств избежали церковного осуждения софиологические идеи П.А. Флоренского. Следует отметить, что в отношении С.Н. Булгакова, бывшего протоиереем Русской Зарубежной Церкви, Московской Патриархией в 1935 году было принято постановление о возможности его принятия в церковное общение лишь при условии «письменного его отказа от своего софианского истолкования догматов веры и от других своих вероучительных ошибок» [214, с. 90-91]. В то же время в среде русской эмиграции С.Н. Булгаков как бесспорно крупный религиозный мыслитель обладал огромным духовным авторитетом и влиянием, доныне сохраняющимся в отдельных кругах Русской Зарубежной Церкви.
В условиях происходящего на наших глазах сближения разделенных частей Православной Церкви на Родине и в изгнании вновь становится актуальной темой осмысление традиционного идейного наследия Православия. На фоне современных исторических реалий «спор о Софии», время от времени возникавший в истории Церкви, может получить ожидаемое продолжение. В связи с разрывом русского сознания со своими духовными традициями влияние софиологии можно нередко обнаружить и в среде отечественных православных неофитов, включая отдельных представителей старообрядчества. Наконец, в наиболее вульгарной и примитивной форме «софианские» идеи используются современными сектантами, в т.ч. «Белым братством», «Богородичным центром» и т.п. Своеобразное преломление идеи русских софиологов получили в возрожденном движении Н.К. Рериха «Живая этика», а также в различных отечественных неоязыческих и эзотерических течениях.
Безусловно, русская софиология как яркое и самобытное явление русской культуры новейшего времени заслуживает внимания культурологов и философов. Однако для понимания идейных основ несопоставимо более значимого духовной традиции - восточно-христианской культуры

Итак, кто будет спорить, что Премудрость называется творением по рождению дольнему, и рождаемой - по рождению первому и более непостижимому?» [91, с. 521-522].
Гносеологические суждения Григория Богослова, содержащиеся практически во всех его трудах, многообразны и подчас противоречивы. С одной стороны, святитель придерживался апофатических взглядов в вопросе о богопознании. По Григорию, Божество непостижимо для человеческой мысли, и Его невозможно представить во всей полноте [91, с. 484]. Полемизируя с высказыванием Платона, святитель писал: «Уразуметь Бога трудно, а изречь невозможно», - так любомудрствовал один из эллинских богословов <...>. Но как я рассуждаю, изречь невозможно, а уразуметь еще более невозможно» [91, с. 479]. С другой стороны, Григорий иногда делал уступку неоплатонизму, говоря, что, может быть, в Царствии Небесном мы сможем созерцать сущность Бога: «А совершеннейшее из всего сущего есть ведение Бога. Это-то ведение частью да храним, частью да приобретаем, пока живем на земле, а частью да сберегаем для себя в тамошних сокровищницах, чтобы в награду за труды приять всецелое познание Святой Троицы, что Она, какова и колика» [91, с. 370]. Впрочем, в другом месте богослов высказывался не о постижении сущности Бога, а лишь о созерцании сияния Троицы в Царствии Небесном, где праведные «наследуют неизреченный свет и созерцание Святой и царственной Троицы, Которая будет тогда озарять яснее и чище и всецело соединится со всецелым умом (в чем едином и поставляю особенно Царствие Небесное)» [91, с. 285].
Пожалуй, именно с Григория Богослова в христианском гносисе начинает оформляться тенденция преодоления «богословия Логоса» -интеллектуалистического взгляда на познание Бога, характерного для александрийской богословской школы, и замещения собственно познания (ведения) Бога сверхчувственным созерцанием (видением) Троицы. В гносисе Григория Богослова на первый план выступает не божественная