Первый крестовый поход в средневековой культуре : договор бога и человека в нарративе хронистов

• Автор: Минин, Станислав Александрович
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2009
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 210 с.

Оглавление

Введение
a. Актуальность и научная новизна исследования
b. Общая характеристика источников
c. Обзор литературы
d. Теоретические и методологические рамки исследования
e. Цель, задачи и структура исследования
Глава первая. «Новейший завет» крестоносцев и Бога
a. Хронист за работой: два договора в истории спасения
b. Модель Пятикнижия: архетипический договор
c. «Время чудес»: Исход в средневековой историографии
d. Краткие выводы
Глава вторая. Бог и крестоносцы как участники обмена
a. «Казус Гвидо»: нарушил ли Бог договор с крестоносцами?
b. Носитель сакрального как герой-помощник
c. Мотив договора и динамика нарратива хронистов
d. Краткие выводы
Глава третья. Бог-сеньор и крестоносцы-вассалы
a. Milites Christi: вооруженные монахи или Божьи рыцари?
b. Идеальный dominus: Бог как феодальный сеньор
c. Assumptio crucis: попытка новой интерпретации
d. Краткие выводы
Заключение
Библиография

Введение
а. Актуальность и научная новизна исследования
В XX веке историография крестовых походов пережила настоящую смену парадигм. После того, как в середине 1930-х годов увидела свет монография К. Эрдманна «Возникновение идеи крестового похода», ученые уже не ограничивались фактологической критикой источников или фактологической реконструкцией, но пытались понять, каким образом средневековая культура смогла сначала инициировать, а затем и «переварить», абсорбировать, осмыслить экстраординарные военные экспедиции XI-XIII вв., какой культурный инструментарий при этом использовался. Ученые стали задаваться новыми вопросами. Каков был статус крестоносца в обществе рубежа XI-XII вв.? Была ли «идея крестового похода» своего рода синтезом представлений о паломничестве и концепции- священной войны? Какие термины использовало- средневековое общество (или его* видные представители - интеллектуалы) для обозначения экспедиций на, Восток прежде, чем общеупотребительным стало специальное слово croisade (icrusade)?'
Как предмет изучения, крестовые походы стали рассматриваться в рамках истории институтов (крестовый поход как паломничество) или истории идей (крестовый поход и доктрина священной войны). В особенности Первый крестовый поход, хотя и был уникальным событием, встраивался в матрицу социальных структур Средневековья; историков интересовала та
конфигурация институциональных дискурсов (дискурса Церкви, прежде всего), которая сделала возможным само предприятие - военную экспедицию в Иерусалим. На периферии исследований оставался другой, так и не
1 Это существенный вопрос: культура сравнивает новое с чем-то уже знакомым, известным, и использует для обозначения нового термины, уже несущие в себе определенную смысловую нагрузку (см. обозначение крестового похода как iter, peregrinatio и т.п.)

озвученный вопрос: каким образом средневековая' культура, пусть даже в лице интеллектуалов, прослойки грамотных, literati, смогла понять и объяснить себе и своим современникам факт беспрецедентной удачи -завоевание земного Иерусалима, «центра мира», прообраза эсхатологического Иерусалима небесного?
В данном исследовании предпринята попытка ответить на этот вопрос. Мы будем рассматривать Первый крестовый поход сквозь призму основных координат средневековой культуры, понятий, категорий и структур средневековой ментальности. Под ментальностью (mentalité), мы понимаем социально-психологические установки, поведенческие автоматизмы, привычки сознания, способы видения мира, «картину мира», заданную определенным набором категорий и бинарных оппозиций (время, пространство, право, свобода, труд, добро/зло, удача/неудача, чистое/нечистое, свой/чужой' и т.д.) Ж. Дюби определял mentalité как «систему образов, представлений, которые в разных группах или стратах, составляющих общественную формацию, сочетаются по-разному, но всегда лежат в основе человеческих’ представлений о мире и своем месте и, следовательно, определяют поступки и поведение людей»2. Mentalité - это та культурная почва, на. которой «произрастают», становятся возможными специфические идеи и социальные институты. Не попытавшись рассмотреть событие Первого крестового похода (завоевание Иерусалима) сквозь призму mentalité, мы сможем лишь поверхностно судить о его культурной абсорбции в Средние века, оставляя без внимания мыслительные механизмы, позволявшие средневековому человеку понять, что произошло в Святой земле 15 июля 1099 года и почему это произошло именно тогда, в их времена.
Научную новизну настоящего исследования можно свести к двум аспектам. Во-первых, это новизна обозначенного выше вопроса, который мы,
2 Дюби, Ж. Развитие исторических исследований во Франции после 1950 г.// Одиссей. Человек в истории. М., 1991, С. 52.

является «базисом опыта упорядочения хаоса»156. В библейских категориях воспринимают истории английского и франкского народов соответственно Беда Достопочтенный и Григорий Турский157. Например, чтобы описать правление короля Нортумбрии Эдильфрида, Беда сравнивает его с библейским Саулом («с той лишь разницей, что Эдильфрид не был знаком с истинной верой»)158. Точно так же поступают и хронисты Первого крестового похода, расставляющие маяки библейских цитат на доступном им материале.
Так, Фульхерий Шартрский пишет о крестовом походе как об исполнении «пророчества» 85-го псалма159; на «пророчества» Псалтири ссылаются, рассказывая о походе, и другие хронисты160. Гвибер Ножанский считает, что итог крестового похода был предсказан в двенадцатой главе Книги Захарии161; Эккехард рассматривает идущих с крестоносцами «братьев лживых и женщин нечестивых» в соответствии* с моделями пришествия лжепророков и введения в заблуждение избранных, предложенных в Евангелии от Матфея (Мат. 7:15-16, 24:24)162. Очень часты среди хронистов обращения к Исайе (Ис. 43:5-6163, Ис. 60:15-16164, Ис. 11:10165, Ис. 55:12166, Ис. 60:II167, Ис. 26:1-2168, Ис. 60:9-10169, Ис. 2:3170, Ис. 43:5171, Ис. 63:3172, Ис. 60:1173, Ис. 66:10174).
156 Southern, R.W. Aspects of the European Tradition of Historical Writing: 1. The Classical Tradition from Einhard to Geoffrey ofMonmouth// TRHS, 20 (1970). P. 181.
157 См.: Гуревич, А.Я. Категории средневековой культуры. С. 104-105; Wallace-Hadrill, J.M. Gregory of Tours and Bede: Their Views on the Personal Qualities of Kings // Early Medieval History. - Oxford: Blackwell, 1975.
158 Беда Достопочтенный. Церковная история народа англов, Кн. 1, XXXIV.
159 FC, col. 831 («Вес народы, Тобою сотворенные, придут и поклонятся пред Тобою, Господи и прославят имя Твое» (Пс. 85:9)).
160 GF, Р. 54; РТ, col. 792-793; RM, col. 758; GN, col. 757, 809; BD, col. 1067,1147; EU, col. 1060.
161 Cm. GN, col. 806-809.
162 Ibid. col. 970.
163 RM, col. 677.
164 Ibid. col. 691.
165 RM, col. 749; GN, col. 699.
166 Ibid. col. 757.
167 Ibid.
168 Ibid. col. 758.