Сексуальное насилие как психологическая травма

• Автор: Кравцова, Ольга Александровна
• Шифр специальности: 19.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2000
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 193 с.

Оглавление
Введение
Глава 1. Что известно о сексуальном насилии? Направления современных исследований: отечественный и зарубежный опыт
1.1. Отечественные исследования и статистические данные
1.2. Социальные и культурные особенности явления
1.3. Теории сексуального насилия
Глава 2. Посттравматическая стрессовая реакция: история изучения, теории и диагностика
2.1. История феномена, диагностические критерии
2.2. Теории объяснения последствий экстремального
негативного опыта
Глава 3. Организация эмпирического исследования: материалы и методы
Глава 4. Психологические и психосоматические характеристики реакции на пережитое сексуальное насилие
4.1. Анализ реакций пострадавших на материале психологических консультаций
4.2. Анализ результатов по методике Дерогатиса
Глава 5. Социальные и культурные аспекты сексуального насилия
5.1. Взаимоотношения пострадавших с окружающими
5.2. Представления об изнасиловании
5.3. Обращение за помощью
Глава 6. Характер изменений в системе базовых убеждений как реакции на пережитое сексуальное насилие
Заключение
Выводы
Практические рекомендации
Возможные направления дальнейших исследований
Библиографический список использованной литературы
Приложения

Введение
Актуальность
Последние несколько десятилетий одной из актуальных проблем психологии является изучение возникновения и динамики специфических психологических реакций на травматические (экстремальные) жизненные события.
Разработке этой проблемы положили начало исследования, проводившиеся на ветеранах войны во Вьетнаме (работы американских психологов), в Афганистане (отечественная проблема). Жертвами экстремальных событий стали пострадавшие в результате катастроф (аварии в Чернобыле), стихийных бедствий (землетрясений), межнациональных конфликтов. В современной жизни, к сожалению, нет недостатка в примерах травматического жизненного опыта.
Схожесть долговременных психологических реакций на различного рода неконтролируемые негативные жизненные события позволила Американской Психиатрической Ассоциации в 1980 году ввести в Руководство по Диагностике Психических Болезней категорию посттравматической стрессовой реакции (ПТСР), включающей в свои критерии наличие интенсивного стрессора, выходящего за рамки обычного человеческого опыта, навязчивые мысли и воспоминания об этом событии, избегание всего, что может напомнить о травмирующей ситуации, повышенную возбудимость и продолжительность подобных симптомов в течение длительного времени (несколько месяцев и более) (Магомед-Эминов и др., 1990).
Движение научной мысли на современном этапе ставит ряд вопросов, требующих своего разрешения и, следовательно, дополнительных исследований.
Кроме первостепенного практического значения - как помочь пострадавшим справиться с ситуацией, как сделать возможным, облегчить и ускорить их возвращение к нормальной жизни, какие терапевтические методы наиболее эффективны в деле помощи жертвам травматического опыта, -проблема вызывает и теоретический интерес исследователей. Каковы механизмы возникновения и развития психологической реакции на травму, можем ли мы предсказать её динамику, каковы индивидуальные различия этой реакции на одно и то же травмирующее событие, и от чего эти различия зависят? Как

особенности посттравматической стрессовой реакции связаны с характеристиками различных типов экстремальных стрессоров? Что делает эту реакцию столь продолжительной? Отрицательные события вызывают у нас шок, боль и дезорганизацию, но, если стрессор не имеет продолжительного воздействия, вслед за стадией острой реакции должна, казалось бы, наступать стадия адаптации. Но в случае посттравматической стрессовой реакции стрессор достигает такой интенсивности, что реакция, пусть даже на единичное событие, может длиться месяцами и годами, доказывая, что распространённое убеждение "время лечит" не всегда является верным.
Ответы на эти вопросы в конечном итоге послужат лучшему пониманию того, что происходит с человеком, пережившим травму, и как может осуществиться его психологическая реабилитация и социальная реадаптация.
Основной диагностический критерий ПТСР подразумевает наличие стрессора, "выходящего за рамки обычного человеческого опыта" (Магомед-Эминов и др., 1990, с. 11). Здесь встаёт вопрос о правомерности понимания нормы как среднестатистической величины (или того, что справедливо для большинства), не учитывающей индивидуальных характеристик конкретного человека (Обсуждение понятия "нормы" см. работы Б.С.Братуся, например Братусь, 1988). Одно и то же событие может иметь совершенно разное значение для разных людей. Рассматривая проблему травматических событий, American Psychiatric Association особо выделяет категорию событий, которые, казалось бы, не выходят за рамки нормального, обычного человеческого опыта (например, смерть близких, семейные конфликты, хронические болезни), однако зачастую вызывают долговременные психологические проблемы у переживших эти события, аналогичные посттравматическому синдрому (DSM-3, 1987).
Особенности личности, возраст жертвы, её взаимоотношения с окружающими существенно влияют на специфику течения и продолжительность посттравматической стрессовой реакции.
Определение травматического события также не уточняет природу и особенности стрессора. Между тем экстремальные негативные события могут быть классифицированы по различным основаниям, как-то:
- продолжительность воздействия (единичные случаи, как, например, ограбление, или продолжительные ситуации - войны, домашнее насилие);

поддался её пагубному влиянию. Есть точка зрения, что мужчина под влиянием женского "провоцирующего" поведения просто не может контролировать своё сексуальное влечение. Образ женщины-соблазнительницы встречается в самых ранних образцах литературного искусства (см. об этом Tavris, Wade, 1984). Между тем врождённым, естественным является сексуальное влечение, но не сексуальное насилие.
Одной из функций социальных мифов является поддержание веры в справедливость мира. Людям хотелось бы верить, что они живут в справедливом мире, в котором каждый получает то, что заслуживает. Следуя этой логике, если женщина была изнасилована, это наверняка означает, что она "плохая", или что она совершила какую-то ошибку, за которое и заслужила насилие. Некоторые женщины считают, что если они смогут найти то, что они сделали неправильно, и что явилось "причиной" изнасилования, и никогда не будут делать этого впредь, это убережёт их от возможных посягательств в будущем. Нужно отметить, что поиск причин и смысла происшедшего характерен для большинства людей, переживших какое-либо травматическое событие (подробнее мы будем говорить об этом в главе о теоретической модели), и часто приводит к реакции самообвинения, но для жертв сексуального насилия это самообвинение усугубляется осуждающими социальными установками.
Люди с большей вероятностью обвиняют женщину в том, что она была изнасилована, если она совершает действия, "не санкционированные" обществом как "женские" - голосует на дороге, посещает в одиночку бар, идёт ночью по улице. Жертва также становится объектом обсуждения и порицания, если она была одета в соблазнительную одежду, старалась казаться привлекательной, особенно если флиртовала с мужчиной. Однако насильники часто даже не помнят, во что была одета жертва, и как она выглядела (Ziegler, 1984). Если женщина была пьяна во время совершения насилия, это также увеличивает вероятность обвинения её в неосторожности и неподобающем поведении. Прошлая сексуальная жизнь, предшествующие добровольные контакты с насильником часто служат поводом усомниться в том, что насилие действительно имело место.
Тенденция осуждать жертву и её поведение более широко распространена в случаях изнасилования знакомыми, хотя она имеет место и в случаях "злобных" изнасилований.