Историческая проза Марка Алданова : Философия истории, типология характеров, жанровые формы

• Автор: Матвеева, Ольга Владимировна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1999
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 200 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ.
ВВЕДЕНИЕ. 1)Творчество М. Алданова в критике и литературоведении
2) Символ как категория художественного мира Алданова. Теория символа. Символистский исторический роман
3)Русский советский исторический роман 20-30-х годов
Глава I Философия истории М. Алданова в контексте историософских теорий
XX века. Трактат «Ульмская ночь»
Глава II Художественные способы воплощения философско-исторической концепции М. Алданова
1) Образы-символы в исторической тетралогии «Мыслитель»
2) Широкие образы символы в русской литературе XX века. Символика трилогии о русской революции
3) Специфика реализации мотива сумасшествия в творчестве Алданова
4) Особенности символики философских сказок Алданова. Их жанровое и сюжетно-композиционное своеобразие
Глава III Особенности поэтики романов М. Алданова
Глава IV Типология героев. Художественный способ изображения исторических и вымышленных персонажей
1) Исторические портреты
2) Система вымышленных персонажей
Заключение
Библиография

ВВЕДЕНИЕ
Творчество М. Алданова в критике и литературоведении. Обоснование предмета исследования и методологии.
Имя М. Алданова не так давно вернулось на родину, изданы собрания его сочинений, «вернулась» критика о нем современников, появилась новая.
Художественное наследие писателя огромно: серия из 18 исторических романов и повестей, обширная публицистика и опыты научной критики. Задача систематизации литературно-критических работ, посвященных М. Алданову, -как зарубежных, так и отечественных исследователей, - весьма актуальна.
Огромную литературу, посвященную Алданову, условно можно разделить на три обширных пласта: а) издания энциклопедического,
библиографического и общего литературно-критического и культурологического характера, где творчество Алданова рассматривается наряду с многочисленными деятелями культуры, философии истории и литературы «русского зарубежья»1; б) очерки, литературные портреты и заметки об Алданове в обширнейшей мемуарной литературе «русского
1 Амфитеатров А. Литература в изгнании. Белград. - 1929.
Струве Г. Русская литература в изгнании. Нью-Йорк. - 1956.
Гуль Р. Одвуконь. Нью-Йорк. -1973. Гуль Р. Одвуконь два. Нью-Йорк. - 1982. Гуль Р. Я унес Россию с собой. Апология эмиграции. Т.2.Нью-Йорк. - 1989.
Ковалевский П. Зарубежная Россия. История и культурно-просветительская работа русского зарубежья за полвека. Париж. - 1971.
Раев М. Россия за рубежом. М. - 1994.
Русская литература в эмиграции. Под ред. Н. Полторацкого. Питтсбург. - 1972.
Золотая книга эмиграции. М. -1997.
Костиков В. Не будем проклинать изгнанье Пути и судьбы русской эмиграции. М. - 1990.
Соколов А. Судьбы русской литературной эмиграции 1920-х гг. М. - МГУ. 1991.
Юдин В.Исторический роман русского зарубежья. Тверь. - ТГУ.1995.
Щедрина Н. Проблемы поэтики исторического романа русского зарубежья. Уфа. - 1993.
Lee Nicolas The novels of M. Aldanov. The Hague-Paris/ Mouton. - 1969.

зарубежья»2; в) и собственно критика о писателе, представленная рецензиями и другими газетно-журнальными публикациями. Этот пласт критики представляет исключительный интерес по характеру работ. Преобладание малых жанровых форм критики, в которых наблюдается тенденция рассматривать обширные и сложные темы и проблемы, приводит к тому, что рецензенты стремятся выйти за пределы оценки одного произведения.
Критические работы об Алданове, написанные не только профессиональными критиками, но и писателями, историками-философами, носят преимущественно синтетический характер, т.е. практически не разграничиваются критика и литературоведение, сочетаются профессиональный, философский, художественный, публицистический аспекты. Во многих статьях отчетливо выражено личностно - биографическое начало. Работы эти часто полемичны, публицистичны, не лишены элементов субъективизма, являя собой подчас индивидуально-художественные «приговоры вкуса»
Несомненный интерес для исследователя творчества Алданова представляют опыты «художественной, писательской» критики в анализе характерных художественных приемов Алданова. В этом плане примечательна рецензия В. Набокова на роман Алданова «Пещера». Сам признанный мастер-стилист, Набоков оценивает прозу Алданова с позиций стилистической, текстологической тонкости и меткости. По его мнению, с прозрачностью слога «гармонирует строгая однообразность подступов: автор пользуется одной и той же дверью, скрытой в стене библиотеки, для вхождения в ту или другую жизнь. Так, глава 5 («Клервилль не любил баккара»), ... 12 («Серизье не удалось выехать из Довиль в первом поезде»), 65 («Большинство мелодий этой
2 Адамович г. Одиночество и свобода. Нью-Йорк. - 1955.
Зайцев Б. Мои современники. Лондон. - 1988.
3 "Но бытует также критика-эстетика, не притязающая на аполитичность и доказательность, являющаяся эмоциональным освоением произведений. Приговоры вкуса". - Хализев В. Основы теории литературы. Часть I. М. - 1994. С. 92.

пример борьбы со случаем, упорядочение хаоса, причем это - теория, строящаяся на произвольных аксиомах. «Главная же ее заслуга в том, что она до сих пор - самая мощная, самая общая и самая успешная попытка человеческой мысли ограничить роль случая во многих областях познавательного»(76).
Таким образом, акцентирование роли случая для Алданова важно не само по себе, но как способ подчеркнуть значение борьбы с ним. Как следует из историософических построений автора, исторический процесс понимается им как случай и борьба с ним. «Историю человечества, с разными отступлениями и падениями, можно представить как сознательную или бессознательную, героическую или повседневную борьбу со случаем», поэтому «ходячие» выражения типа «не оставлять ничего на волю случая» являются «предельным выражением человеческого высокомерия и легкомыслия»(53).
Отрицая «законы» истории, писатель не отвергает совсем детерминизм, роль причинности в истории. Согласно его концепции, причинно-следственные связи существуют, но не как единая цепь причин и следствий, а как множество независимых цепей; звенья одной, отдельно взятой, цепочки скреплены причинно-следственными отношениями, но скрещивание их произвольно, случайно, предопределенность отсутствует. Таким образом, вполне понятно, что случай никак не противоречит концепции причинности. Алданов утверждает, что каждая цепочка - причем свою цепь может иметь не только человек, но и, например, погода (метеорологическая цепь причинности) -беспрестанно перескакивает из одной плоскости в другую, тысячи раз пересекается со множеством других цепей, всякий раз с неожиданным результатом. «Винсент Шин где-то говорит: «У каждого из нас есть две жизни: та, которая есть, и та, которая могла быть». Согласно своей концепции случая, писатель не может согласиться с этой мыслью, утверждая, что «у каждого из нас есть подлинная жизнь и тысяча других возможных»(80).
Отвергая теорию вероятностей, Алданов считает ее особенно