Персонализм в отечественной гносеологии ХХ века и идеи И. Канта

• Автор: Федорова, Юлия Юрьевна
• Шифр специальности: 09.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1999
• Место защиты: Ульяновск
• Количество страниц: 166 с.

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
Глава 1. ПЕРСОНАЛИЗМ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ГНОСЕОЛОГИИ XX ВЕКА И ПРОБЛЕМА ИНТЕРПРЕТАЦИИ КАНТОВСКИХ ИДЕЙ
1.1. "Персонализм" Канта как основа для поиска целостности разума и культуры
1.2. Метафизическая интерпретация идей Канта в России: особенности онтологических построений

Глава 2. ПЕРСОНАЛИЗМ И ПРОБЛЕМА ПСИХОЛОГИЗМА В ЛОГИКЕ И ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ
2.1. Психологизм и антипсихологизм в отечественном
неокантианском движении
2.2. Преодоление альтернативы "психологизм - антипсихологизм" в художественной модели познания
2.3. Антитеза "психологизм - антипсихологизм" и проблема объективности знания
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы исследования. Удивительная- созвучность идей И.Канта многим современным концептуальным решениям обнаруживается в разработке, наиболее актуальных задач самых разных- философских дисциплин. Идеи немецкого философа, его специфические методология и мировоззрение, его способ постановки проблем становятся востребованными не только в связи с обращением к историческим "корням" того или иного вопроса, но прежде всего, в связи с возникновением вопросов новых, характерных для современной ситуации. Таких, например, как проблема взаимопонимания различных' культур, которая позволила М.К.Петрову заметить: "И вот здесь начинается Кант" [М.К.Петров,
1996, с.352].
В наследии немецкого мыслителя сегодня особено привлекают "работающие" на уровне принципов подходы к рассмотрению познавательной деятельности. Последняя, таким образом, может быть представлена, во-первых, как активная, конструирующая, способная создавать те или иные модели реальности; во-вторых, как включенная в контекст целостной жизни человека, культуры, в контекст единства разума, синтезирующего теоретическое и практическое, ценностное и когнитивное; в-третьих, как принципиально конечная, ограниченная тем, что выражено у Канта в понятии "вещь в себе". Кроме того, в контексте обращения современной науки к изучению целостных, системных, саморазви-вающихся объектов, а также к попыткам максимально приблизить компьютерные технологии к человеческим способностям весьма плодотворны кантовские идеи, связанные с различением аналитических и синтетических процедур мышления, различением механического и органического принципов в понимании природы, с описанием рефлектирующей способности суждения и многие другие. Кантовское понимание логики и транс-
цендентальное "измерение" субъекта познания имеют большое значение в контексте возродившегося спора психологизма и антипсихологизма в логике и теории познания.
Интерес к Канту в конце XX века является своего рода свидетельством подведения философских итогов столетия, которое начиналось также с активного обсуждения кантовских идей. И в числе проблем, благодаря которым сегодня для нас "начинается" Кант, немало тех, что волновали наших соотечественников-философов уже в рамках широкого неокантианского движения. Лишенное тенденциозности осмысление результатов развития русской философской мысли на пороге XXI века само по себе является актуальной задачей, поскольку, несмотря на возросший в последнее время интерес и даже популярность отечественной философии, она остается недостаточно изученной. Кроме того, присущие ей, по мнению большинства специалистов, общие характерные черты, такие, как антропологизм и онтологизм в гносеологии, например, весьма близки к проблематике новых подходов к рассмотрению когнитивных процессов.
Прежде всего (и это, в свою очередь, восходит к "коперникан-скому деянию" Канта) в центре сегодняшних изысканий находится субъективная составляющая гносеологического отношения, поскольку стремление воплотить в жизнь гуманистический проект познания, отвечающий ситуации глобальных кризисов, заставляет отказываться от модели субъекта, бесстрастно вопрошающего природу и готового бесстрашно ее изменять. И страсти, и страхи познающего мир человека могут учитываться в рамках анализа предпосылочного контекста познания и это значительно расширяет возможности гносеологии в регулятивном и мировоззренческом отношении. Кроме того, познавательная позиция субъекта и ее историческая, социальная и личностная конкретность начинают признаваться в качестве фактора, определяющего объективность истинного знания.

отстаивающего свободу аффекта против мысли" и "безграничный произвол субъективной мистики" [Е.Н. Трубецкой, 1989, с.125]. Эпистемологический аспект метафизической проблемы оказался очень значимым для всех групп отечественных неокантианцев, которые, если позволительна такая аналогия, по-видимому, руководствовались теми же мотивами, что и Кант: "влюбленность" в метафизику и неудовлетворенность ее состоянием, порождающее стремление "подрезать корни" материализму, фатализму, атеизму, неверию свободомыслия, фанатизму и суеверию, идеализму и скептицизму [см. Кант, 1994а, с.26].
Обеспечить метафизике статус научного знания можно было, либо сведя ее содержание к гносеологической проблематике, либо обосновав возможность построения "положительной" онтологии. В связи с этим можно выделить интерпретации "гносеологические" и "онтологические" в составе метафизических.
Однако гносеологизм, игнорирующий онтологическое содержание трансцендентальной философии, и представленный определенными моментами развития немецкого неокантианства, с одной стороны, демонстрировал много общего с позитивистским истолкованием Канта, а с другой, здесь постоянно проявлялась тенденция выйти- за рамки сугубо познавательных проблем.. Поэтому гносеологические интерпретации могут рассматриваться только как момент в развитии онтологического истолкования кантовской философии. Благодаря внутренней логике развития кантовской мысли, в которой отсутствует традиционное деление метафизики на онтологию и гносеологию, а соответствующие вопросы как бы "встроены" друг в друга, неокантианский гносеологизм эволюционировал в сторону онтологического обоснования метафизики (например, у П.Наторпа, который был наиболее популярным марбуржцем в России, и который в поздний период испытал влияние Ф.М.Достоевского [см. Б.А.Фохт, 1992, с.267]).
Этот же путь прошли и российские последователи немецкого нео-