Хронология похода Батыя на Северную Русь

• Автор: Гартман, Алена Валерьевна
• Шифр специальности: 07.00.09
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2010
• Место защиты: Барнаул
• Количество страниц: 239 с. : ил.

Введение
Глава 1. Историография и источниковедение хронологии монгольского нашествия на Северную Русь
1.1. История изучения хронологии монгольского вторжения на Северную Русь
1.2. Историко-хронологическая характеристика источников
Глава 2. Реконструкция хронологии монгольского нашествия на северорусские земли
2.1. Хронология монгольского похода на Рязанскую землю
2.2. Хронология монгольского похода на Владимиро-Суздальску землю
2.3. Хронология монгольского похода на Новгородскую землю и окончания нашествия на северорусские земли
Глава 3. Вспомогательные факторы датировки монгольского нашествия на Северную Русь
3.1. Соотношение календарных стилей в северо-восточном русском летописании конца XII - начала XIII в
3.2. Относительные датирующие показания 3.3. Военно-исторический аспект хронологии монгольского нашествия
Заключение
Список источников и литературы
Приложение 1. Хронологическая таблица событий древнерусской истории XIII в., упоминаемых в диссертации Приложение 2. Карта военного похода Батыя на Северную Русь
ВВЕДЕНИЕ

В истории каждой страны встречаются такие события, которые воспринимаются позднейшими поколениями людей как переломные и определяющие весь ход дальнейшего исторического развития. Их последствия сказываются на протяжении многих десятилетий или даже столетий и оставляют яркий след в народном самосознании и в научном знании, особенно если эти события имели трагический характер.
Без сомнения, в отечественной истории таким событием является монгольское нашествие, ставшее своеобразным рубежом двух последовательных эпох. Та периодизация исторического процесса, что сложилась в XX в. и принята сейчас в научном мире и в преподавании исторических знаний, существенно стирает грань между до- и послемонгольским временами и представляет поход Батыя и ордынское иго лишь одним, хотя и самым существенным фактором разделения и консолидации русских земель. Предшествующие поколения историков были настроены более решительно оценивать значимость монгольского вторжения: так, например, «классик» отечественной исторической науки Н.М. Карамзин именно этим событием заканчивал очередной том своего эпического описания российской истории, а его последователь М.П. Погодин вообще разделил ее на два этапа - домонгольский и послемонгольский, что ясно из заглавия одного из его сочинений1.
Научное изучение таких переломных событий всегда было и ныне является актуальной задачей исторической науки, поскольку в данном случае достижения феноменологической истории оказывают существенное влияние на формирование исторического сознания, понимаемого как историческая память определенного социума с присущим ему типом интерпретации происходящих в действительности изменений2. Иными словами, изучение истории завоевания монголами русских земель имеет не только познавательное значение, важное для относительно узкой специальной области научного знания, но и воспитательное, идеологическое и социокультурное значение.

Все это заставляет историков-специалистов раз за разом обращаться к этой уже неоднократно изученной проблеме. Нашествие монгольских войск под предводительством хана Батыя на земли Северной Руси является объектом исследования и данного диссертационного сочинения.
Нетрудно заметить, однако, что внимание историков к русско-монгольской тематике имеет перекос в сторону знаковой модели интерпретации исторической реальности3. Исследователи нашего времени, как и их предшественники Х1Х-ХХ вв., с увлечением устанавливают связь между раздробленностью русских земель и их военным поражением, сопоставляют военноэкономический потенциал завоевателей и их жертв, исследуют социальные, культурные и этнопсихологические последствия трагических событий второй половины 30-х гг. XIII в., рассуждают о цивилизационном значении монгольского нашествия на Восточную Европу и т. д.4, нередко забывая о необходимости иного подхода, предполагающего, что «события прошлого не абстрактны, они обретают национальное и историческое (временное) содержание [курсив мой. - А.Г.], следствием чего можно считать... стремление к исследованию специфики конкретного исторического материала, к созданию достоверных... образов прошлого»3. В XX в. интерес к источниковедческой стороне изучения монгольского вторжения оформился, прежде всего, в виде текстологического исследования древнерусских письменных сообщений о походе Батыя6, и такая «окраска» историко-критического исследования, в общем-то, является необходимой и свойственной работе со всеми средневековыми письменными текстами. Однако, увлечение ученых филологическим аспектом оставило в стороне важнейшие источниковедческие вопросы собственно исторического содержания7, в числе которых главное место занимает вопрос о точном времени монгольского нашествия.
Научное представление о хронологии вторжения монголов на северорусские земли представляет собой удивительно устойчивое мнение, сформировавшееся еще в конце XVIII - начале XIX в. и в неизменности сохранившееся до наших дней. Любой учебник отечественной истории и любое науч-

Такое положение во многом сложилось по причине забвения исследовательских принципов, обоснованных в начале XX столетия Н.В. Степановым. Историки советского и постсоветского времен стремились устанавливать точную хронологию событий русской средневековой истории не посредством реконструкции старинных способов времяисчисления, а с помощью перекрестной проверки, т.е. по правилам методики критической хронологии. Однако авторитет хрестоматийной даты сказывался и здесь, что приводило к удивительным результатам: датирующие показания иностранных источников, которые могли бы стать основой для проверки и исправления русских летописных показаний, сами стали приспосабливаться под них. Так, к примеру, получилось со сведениями персидского хрониста Рашид-ад-Дина и венгерского миссионера Юлиана (см. 1.2).
Заметным явлением в историографии XX в. стал выход в 1963 г. фундаментального исследования Н.Г. Бережкова по изучению хронологических показаний трех русских летописей (Лаврентьевской, Ипатьевской и Новгородской первой). Этот известный московский ученый объявил себя сторонником «степановских» принципов в деле изучения летописной хронологии и поставил перед собой задачу расширить относительно узкую источниковую базу своего предшественника42. Однако из всех идей и выводов Н.В. Степанова историк усвоил только мысль о соединении мартовских и ультрамар-товских годов в летописном времяисчислении и старался тщательно выявить его в текстах. Все его исследовательские приемы свелись поэтому к однообразной и почти механической фиксации смены мартовских годов ультрамар-товскими и наоборот. Все конкретные случаи, не соответствовавшие этой схеме, Н.Г. Бережков объявлял ошибочными, отказавшись, таким образом, от главной цели историко-хронологического исследования в понимании Н.В. Степанова - реконструкции древнерусских систем учета времени, в том числе еще и неизвестных исторической науке.
В соответствии с такими принципами Н.Г. Бережков рассматривал и летописные даты северорусского похода монголов. При характеристике двух