Индивид в европейских автобиографиях: от Средних веков к Новому времени : Источниковедческий аспект проблемы

• Автор: Зарецкий, Юрий Петрович
• Шифр специальности: 07.00.09
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2005
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 393 с. + Прил. (с.394-685)

Глава 1. Историографический и источниковедческий контексты исследования
1.1. История индивида как историографическая проблема
1.2. Автобиография как источник по истории европейского индивида
1.3. Источниковедческие классификации мемуарно-автобиографической
литературы
Глава 2. Историко-культурные особенности европейского автобиографизма до начала Нового времени
2.1. Феномен раннего автобиографизма
2.2. Смыслы раннего автобиографизма ('легенда о святом Алексее, человеке Божием)
Глава 3. Индивид в автобиографиях христианского Запада
3.1. Историографические и источниковедческие проблемы изучения
западноевропейских автобиографических сочинений XIУ-ХУ1 вв
3.2. Трансформации субъективности (автобиографические рассказы о детстве!
3.3. «Свидетельство о себе» папы-гуманиста Пия II
3.4. Отношение Автор-Текст-Автор ('«Книга жизни» св. Тересы Авильскои)
Глава 4. За пределами западно-христианского мира
4.1. Другая Европа: не-западнохристианекие автобиографические
источники и их изучение
4.2. Русские средневековые автобиографические рассказы
4.3. Иудейские автобиографические рассказы в Западной Европе
Заключение
Примечания
Список использованных источников и литературы
Приложение. Переводы автобиографических источников
Эта работа посвящена источниковедческому исследованию истории индивида в период между Средневековьем и Новым временем - эпоху, которая в историографии обычно рассматривается как начало современной европейской цивилизации. В более узком смысле она представляет собой исследование автобиографических текстов, направленное на выяснение того, как в Европе XIV - XVII вв. люди рассказывали о себе и своей жизни.
Живой интерес к автобиографии в наши дни самым непосредственным образом связан с обострением внимания гуманитариев к проблемам индивида (или «субъекта»). Для историка этот интерес неоднозначен. С одной стороны, сегодня становятся все более авторитетными представления о человеке как многомерном феномене, не имеющем отчетливо видимого центра и состоящем из разнообразных практик и ценностей, и даже о том, что привычный образ человека как обособленного, уникального, целостного мира исчезает, как «лицо, начертанное на песке»1. С другой стороны, ученые продолжают наставать на том, что представление человека о себе, тот или иной образ собственного Я, является неотъемлемой частью человеческого существования, т.е. в некотором смысле представляет собой транскультурный и трансисторический феномен. То, что всякий человек обладает свободой воли, так или иначе обособляет себя от других и задает себе вопрос «кто я?» представляется вполне самоочевидным и неоспоримым. «Невозможно представить себе человека в обществе, - пишет об этом А.Я. Гуревич, — который так или иначе личностным самосознанием не обладал бы и личностью в определенном смысле не являлся»2. Такого рода онтологичность вовсе не отвергает изменчивость, возможность исторической перспективы рассмотрения таких категорий, как «индивид», «индивидуальность», «личность», «субъект». Наоборот, многим исследователям именно их изучение представляется ключевым для понимания трансформаций европейской цивилизации, в определенный момент своей истории вышедшей за рамки традиционалистского
общества и ставшей в общих чертах такой, какой она нам видится сегодня, т.е. индивидуалистической в своей основе3.
Постановка проблемы. Центральными в исследовании являются вопросы, связанные с источниковедческим анализом различных особенностей самоизображения европейцев в автобиографических сочинениях XV - XVII вв. Что именно и как в это время люди рассказывали о себе в этих текстах? Зачем они это делали? Какие биографические модели, и какие нарративные стратегии они. при этом использовали? Как соотносятся их рассказы о себе с понятием новоевропейского индивидуализма в исторической перспективе? Каковы смысловые границы индивидуального авторства в этих рассказах? Что общего и особенного обнаруживается в самоизображении европейцев, принадлежавших к разным культурным традициям? Каковы общие тенденции трансформаций европейских автобиографических источников раннего Нового времени?
Вопросы эти в значительной мере происходят из признания инакости культуры рассматриваемого периода по сравнению с современной европейской и, соответственно, инакости смыслов, заключенных в анализируемых источниках. Из этого признания проистекает насущная необходимость понять, что означал рассказ о себе, привычный для европейца Нового и Новейшего времени (т.е. живущего «внутри» культуры индивидуалистического типа), для человека, жившего в Европе столетия назад, в обществе, которое оставалось, по своей сути, традиционалистским? При рассмотрении автобиографических источников в работе, следовательно, особое внимание обращается на «странности», на то, что вызывает удивление и нуждается в разъяснениях, на какие-то иные, по сравнению с утвердившимися в Новое время, способы изображения авторами их собственного Я.
Обозначенная проблематика требует не только привлечения разнообразных типов автобиографических источников, но и применения различных исследовательских подходов. Помимо методов классического источниковедения, направленных на реконструкцию находящихся «за»
индивидуального Я для Средних веков, в особенности, начиная с XII века. С другой стороны, он преувеличивал эту значимость для XV и XVI веков»67.
Берк также обращает внимание на необходимость уяснения современными историками очевидной проблематичности использования категории Я (Self) и тех теоретических сложностей, которые были неведомы Буркхардту. Для швейцарского историка основные источники понимания ренессансного человека (в литературе это были биографии и автобиографии; в искусстве - портреты и автопортреты) казались вполне прозрачными, т.е. напрямую говорящими о некоем статичном Я, действующим «за фасадом» текста или картины. Такое понимание субъективности, считает Берк, было подорвано наукой XX столетия: многие влиятельные исследователи последних десятилетий не считают возможным рассматривать эту субъективность как имманентную часть реальности. Они говорят о «формировании», «конструировании» или даже «изобретении» Я, понимаемого вслед за Жаком Лаканом как лингвистический, культурный и социальный конструкт68. К тому же, считает историк, «нам следует освободиться от западнического букхардтового допущения, что индивидуальное самосознание родилось в некоем определенном месте, таком как Италия, и в определенное время, по-видимому, в XIV веке. Лучше мыслить в перспективе разнообразия типов личности или концепций Я (более или менее единообразных, обособленных и т.п.) в различных культурах..., которые подчеркивают разнообразие стилей в изображении или моделировании Я»69.
Следует однако заметить, что в последние десятилетия прошлого века это влияние антропологии (философской, культурной, интерпретативной) на историографию истории индивида имело больше теоретический, чем практический характер. Буркхардтова метафора «открытия индивида» подвергалась серьезной критике, историки предлагали некоторые новые походы и идеи, однако часто они так и оставались в виде общих теоретических конструкций и пожеланий на будущее.