Ислам в Османском Египте в XVIII - первой трети XIX века : Соц.-полит. и идеол. функции

• Автор: Кириллина, Светлана Алексеевна
• Шифр специальности: 07.00.03
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 1998
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 357 с. + Прил. (с.358-670)

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I
ЕГИПЕТ В СОСТАВЕ ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ:
ВЕХИ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ
ГЛАВА II
СЛУЖИТЕЛИ ИСЛАМА В ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ЖИЗНИ ЕГИПТА XVIII ВЕКА
ГЛАВА III
МУСУЛЬМАНСКОЕ ПАЛОМНИЧЕСТВО:
ЕГИПЕТ И СВЯТЫЕ МЕСТА АРАВИИ
ГЛАВА IV
ИСЛАМ ПЕРЕД ЛИЦОМ ИНОСТРАННОГО ВТОРЖЕНИЯ:
ВОСТОЧНАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ БОНАПАРТА (1798 - 1801)
ГЛАВА V
ИСЛАМСКИЕ ИНСТИТУТЫ В «СМУТНОЕ ВРЕМЯ»
И ЭПОХУ МУХАММЕДА АЛИ
ГЛАВА VI
«НАРОДНЫЙ ИСЛАМ» В ЕГИПТЕ:
СУФИЗМ И СУФИЙСКИЕ ИНСТИТУТЫ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ

ВВЕДЕНИЕ
К началу XVIII столетия исламский социокультурный комплекс имел более чем десятивековую традицию, в рамках которой сложились множественные его «ипостаси». «Совершенная модель ислама» так и осталась недосягаемым эфемерным идеалом, а ее полиформные инвариации, воплотившиеся в многоликих региональных проявлениях мусульманской религии, не отрицавших, однако, общеисламских принципов и ценностных ориентаций, составили впечатляющий и постоянно меняющий свою конфигурацию ансамбль дар аль-ислама. Богохранимое Османское государство, перекроившее путем энергичных захватов политическую карту сразу трех континентов, на столетия вписалось в этот ансамбль, объединив под своей эгидой значительные части крупных историко-культурных регионов. Среди подчиненных турками-османами обширных арабских областей выделялся объект наших исследований - Египет, ставший крупнейшей арабской провинцией Османской державы и оказывавший мощное идейное воздействие на весь арабо-мусульманский мир.
В силу гетерогенного характера ислама как идеологической системы, в рамках которой так и не было выработано единое узаконенное «ортодоксальное» вероучение, все и вся - исламские направления, движения, секты, отдельные теологи и правоведы могли претендовать на то, чтобы называться «единственными последователями правоверия» и ахлъ алъ-хакк - «людьми истины». В османскую эпоху Египет сохранял значение «оплота истинного суннизма», и его духовная элита в лице служителей ислама заявляла о себе как о «верном страже исламских ценностей» и «ревнителе мусульманского правоверия». Подобные притязания и амбиции не были, с ее точки зрения, беспочвенными, коль скоро Египет, где находился университет аль-Азхар, отстоял свое право на первенство среди других очагов просвещения на арабо-мусульманском Востоке. В то же время «облик» ислама в Египте определяли не только носители официальной исламской доктрины, но и «искатели истины» иного рода - приверженцы суфизма, которому изначально, как и всему исламу, была присуща адаптивность к местному культурно-духовному суб-

страту, гибкость в отношениях с народными культами, и который служил делу «естественного углубления ислама» (271, с.127)1.
Реконструкция судеб исламских институтов Османского Египта XVIII - первой трети XIX в., ощутивших на себе вместе со всем обществом воздействие имперского структурного кризиса, переживших хотя и краткосрочное, но от этого не менее болезненное вторжение экспедиционного корпуса Бонапарта, а также испытавших на себе нежданные последствия рокового альянса с Мухаммедом Али, позволяет дополнить новыми мазками и штрихами «портрет» многогранной исламской цивилизации на очередном витке истории человечества и по возможности как бы «проявить» и расцветить красками остающиеся на нем неотчетливые фрагменты, придав им фактурность и объемность.
Ислам предстает перед нами как неотъемлемая составная часть культурного целого, как звено исторического процесса, в котором настоящее вытекает из прошлого. Проблема места и роли ислама в истории и культуре Египта, своего рода социокультурного центра арабского мира, имеет важное значение для понимания современной религиозной ситуации как в этой стране, так и в арабском регионе в целом. Научная актуальность темы диссертации в значительной степени связана с выявлением истоков и причин устойчивости воздействия исламских структур на общественно-политические процессы в зоне традиционного распространения исламской религии. Вследствие особенностей социально-исторических условий «исламская проблема» сохраняет необычайную остроту и актуальность и в наши дни. Ислам, будучи государственной религией АРЕ, продолжает занимать прочные позиции в обществе, оказывает стабильное влияние на сознание и быт населения, на сферу политики и идеологии. На протяжении последних десятилетий в общественно-политической жизни Египта все более заметную роль играют силы, выступающие за возврат к исламу, который воспринимается в виде всеобъемлющей концептуальной системы, определяющей не только порядок отправления религиозного культа, но также и нормы человеческого общежития, политической жизни, эконо-
1 Первая цифра в круглых скобках обозначает порядковый номер в списке источников и литературы, вторая - страницу.

собранных в нем материалов по современной автору эпохе, охватывающих военнополитический, социальный, экономический и культурно-религиозный аспекты. Главными героями летописи стали как власть предержащие - хасса, так и те, кто им подчиняется - амма, или ра'йя. Написанная в духе средневековых традиций, хроника аль-Маллавани отличается обстоятельностью и точностью описаний (заимствования из различных источников сопровождаются авторскими комментариями). В «Тухфат» обнаруживаются сведения о представителях различных общественных слоев - членах торгово-ремесленных корпораций, бедуинах и, что наиболее ценно для нас, о лицах, принадлежащих к духовно-интеллектуальным кругам.
Возрастание научного интереса к трудам «отверженных» историков - Ахмеда Шалаби, Ахмеда ад-Дамирдаши, Али аш-Шазили, Юсуфа аль-Маллавани и др., привело к появлению исследований, показывающих какие именно творения предшественников аль-Джабарти послужили для него прототипами или же источниками прямого заимствования (368; 369; 224; 557; 300).
Абд ар-Рахман аль-Джабарти родился после 1752г. и мог реально приступить к написанию летописи в 70-х гг. XVIII в., и в то же время описанные в «Аджаиб» события, которым он был свидетелем, берут свое начало с 1190 г.х. (1776/77г.) (17. Т.1. С.6; 89. Т.1. С.8). Тем самым весь первый том хроники (почти 420 стр.) является итогом обработки информации, собранной его предшественниками или современниками. Сам летописец, перечисляя в ряду методов сбора информации устные опросы старожилов, а также обращение к вакуфным документам и надписям на могильных камнях (17. Т.1. С.6; 89. Т.1. С.8), весьма уклончиво и расплывчато говорит о письменных источниках своего труда до того периода, когда он смог полагаться на собственные впечатления и записи. Он вскользь упоминает о «книжицах, авторство которых принадлежит нескольким рядовым воинам» и которые не отличаются изысканностью стиля и мастерством композиции (17. Т.1. С.6; 89. Т.1.
С.8)15. Несмотря на декларируемую аль-Джабарти малую полезность трудов пред-
15 Аль-Джабарти, называя «Аудах аль-ишарат» Ахмеда Шалаби «немудреной историей», не преминул заметить, что дал ее почитать на время своему другу, который не удосужился вернуть книгу хозяину. «Не велика потеря», - резюмирует хронист, подчеркивая тем