Идея подвижной иерархии в структуре философского дискурса

• Автор: Фатенков, Алексей Николаевич
• Шифр специальности: 09.00.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Нижний Новгород
• Количество страниц: 366 с.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение.С.

Глава 1. Философское Слово в концептуальном поле

подвижной иерархии С.

1.1. Мы, философы опыт самоопределения в вербальном пространстве культуры С.

1.2. Языки философии, литературы и науки в аспекте смысла.С.

1.3. Культурная экспансия метафоры и философскомировоззренческий

горизонт иносказания С.

1.4. Модельметафора как универсальноконкретная форма

философского дискурса. С.

Глава 2. Философия и наука как разнящиеся виды сверхобыденной

духовноинтеллектуальной практики.С.
2.1. Предметноистинностный ракурс философии, литературы
и науки С.
2.2. Философия в споре с наукой идея подвижной иерархии
против редукционизмаС.
Глава 3. Введение в онтологию подвижной иерархии С.
3.1. Гибкая ранжированность бытия С.
3.2. Об истине в е субстанциальной и реляционной ипостасях С.
3.3. Идея развития философское толкованиеС.
3.4. Концепция подвижноиерархической причинности.С.
3.5. Онтологоаксиологическое основание диалектического монизма.С.
Глава 4. Социокультурные экспликации философемы
подвижной иерархии С.
4.1. Проект постнововременной социальной онтологии.С.
4.2. Подвижноиерархический монизм историософский срез. С.
4.3. Идея многомерной оборачиваемой реальности в самосознании русской культуры С.
Заключение С.
Библиография


Знаю твои дела ты ни холоден, ни горяч о, если бы ты был холоден или горяч Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих курсив мой. А.Ф. Откр. Новый Завет цитируется по указанному изданию. В сравнении с выпукло эстетской чуть менее изысканна, но гораздо более реалистична картина, изображающая перетекание или даже скачки экзистирующего субъекта то в жар, то в холод, запечатлевающая пространственновременную динамику и подвижную ценностную ранжируемость указанных полюсов и других онтологоаксиологических точек жизненной сферы. Ведь жизнь и состоит, согласимся с Г. Гессе, в непрерывном движении туда и сюда, в таком раскачивании между. Действительно, беспрерывно переходящие друг в друга прекрасное и уродливое, свет и мрак, грех и святость всегда лишь на мгновенье предстают как противоположности. И встаки она бытийствует, с верой и надеждой в существование реальности, выходящей за пределы нашего повседневного опыта, убежднно засвидетельствует настоящий философ. Абсолютная идея, мировая воля, материя, одушевлнная природа, человеческая экзистенция вс это для кого что предметы веры, страсти, переживания, поклонения. Хотя и поразному откликающиеся на всполохи страждущей человеческой души. Две последние в ряду перечисленных метафизических инстанций занимают, думается, привилегированное положение, потому как минимально умаляют полноту личности. Тем не менее все они зримо возвышающиеся над лоскутной наличной данностью, документируемой номинализмом, и над утилитарнорассудочной алгоритмикой дополнительности. Весомость жизненноглубокого диалектического символа проистекает из его субстанциональности. Слово убивает и исцеляет. И идеальным смыслом, и материальным каркасом, органично сопряжнными друг с другом. Смертельный испуг или спасительное облегчение, негаданную радость способно вызвать не только содержание означивания и сообщения, но и их форма нечленораздельное восклицание или аккуратный либо, напротив, небрежный почерк взором окинутого, но ещ не читанного письма. Для философствующей натуры вербальный знак и синтаксическая комбинация вербальных знаков не цепочка случайных, сугубо конвенциональных меток, не плоская копия, не казнный дубликат внеязыковой реальности, а один из родов истинно. А.Ф. Быть таковой, соглашаясь с П. А. Флоренским, вновь возразим Г. Г. Шпету не значит подминать под себя всю без остатка действительность См. Ритуал и инструментарий нововременного учного категорично несубстанциональны. Сциентистская практика ориентирована на замену полновесного живого слова с присущей ему его внутренней личностной форме мощной энергетикой экзистенциально нейтральной математической эмблемой, ставя целью добиться того, чтобы содержание мысли не зависело от е вербального выражения. В противном случае нависает угроза над структурообразующим для науки критерием общезначимости. Отношения безразличия См. Научный символ пассивный субстрат, фиксирующий и транслирующий досконально просчитываемую информацию. Однако при таком алгебраическом методе мышления, присоединимся к мнению В. Б. Шкловского, вещи. Вещь проходит мимо нас как бы запакованной, мы знаем, что она есть, по месту, которое она занимает, но видим только е поверхность. Под влиянием такого восприятия вещь сохнет, сперва как восприятие, а потом это сказывается и на е делании. Онтологически опустошнное число, берущееся здесь в качестве средства описания, лишь количественно, внешним образом соположено бытию. Искусственная знаковая система воспроизводит и конструирует схематизированный, машиноподобный универсум. Утрачивающий внутреннюю форму язык в силу своей содержательной бедности не позволяет адекватно обрисовать сложную, многоплановую реальность и потому не способен стать подлинно универсальным, что и было признано касательно языка математики выдающимися учными XX столетия Н. БорОхМ и В. Гейзенбергом См. Использование многомерной семантики, конгруэнтной императиву дополнительности См. Там же, расширяет ситуативные границы интерсубъективного научного языка.