Христианские мотивы в творчестве А.И. Солженицына

• Автор: Гаркавенко, Оксана Владимровна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Саратов
• Количество страниц: 223 с.

ГЛАВА 1. «Тотверный, естественный звук...»

1.1. Мотив покаяния в стихотворной повести «Дороженька»

1.2. Мотив света и тьмы в пьесе «Свет, который в тебе»

1.3. Мотив «памяти смертной» в повести «Раковый корпус»

1.4. «Архипелаг ГУЛаг»: мотивы мученичества, христианской любви и пресечения зла

ГЛАВА 2. Исторические и сакральные аспекты мотива ответственности: образ Николая II в «Красном Колесе»

2.1. Критерии исследовательских оценок

2.2. Восстановление «того, что было» или «сочинённый портрет»?

2.3. По законам мира сего

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

В 1988 году - году, судьбоносном для русской литературы, так как именно тогда началось возвращение к русскому читателю творчества Александра Исаевича Солженицына, - Д. Штурман в завершающих главах своей книги о нем сказала: «...перед нами писатель, чей опыт и чьи мысли об этом опыте бесценны не только для его родины, но и для всего человечества»1. Опыт любого человека, как известно, складывается из многих составляющих: событий его собственной жизни и событий исторических, его рефлексии по поводу этих событий. На основе пережитого опыта формируется мировоззрение. Для человека верующего - а Солженицын позиционирует себя православным христианином -важнейшим фактором мировоззрения, во многом определяющим и все остальное, являются его религиозные убеждения.
Оговоримся сразу: Д. Штурман, говоря о бесценности опыта Солженицына для всего человечества, имела в виду, конечно, его опыт художника и мыслителя, а не какой-либо иной. Присоединяясь к этой оценке его творчества, отметим, что собственно религиозный опыт даже великого писателя не может быть абсолютизирован подобным образом: в православии такой статус подобает только духовному опыту апостолов, отцов церкви, святых. Но Солженицын, разумеется, и не претендует на роль религиозного проповедника. Он художник, в силу чего его мировоззрение выражается не декларативно, а в образной форме. И в этом своем качестве оно может являться объектом филологического изучения и быть описано в литературоведческих категориях.
Внимание к религиозно-художественному дискурсу Солженицына проявлялось почти с первых его публикаций. По понятным причинам, для исследователей на родине эта сторона его творчества была закрыта
1 Штурман Д. Городу и миру: О публицистике А. И. Солженицына. - Париж-Нью-Йорк: Третья волна, 1988. - С. 423.
границей одним из первых отметил духовный уровень солженицынской прозы видный деятель культуры первой волны эмиграции архиепископ Сан-Францисский Иоанн (в миру - Д. А. Шаховской). Владыка Иоанн писал в статьях, публиковавшихся в газете «Русская мысль» весной и осенью 1974 г.: «Русский реализм Солженицына может быть понят по-настоящему только друзьями правды последней. Этот реализм экзистенциален, т. е. существенно непартиен, и не только в отношении какой-либо единой партии. Непартийность этого реализма - в понимании и осуществлении человека в его последней правде»2. По Шаховскому, «правда последняя» - это приближение к Солнцу Правды3. Напомним, что на языке православного богослужения Солнцем Правды именуется Христос. (Подробнее размышления Шаховского о творчестве Солженицына будут представлены в разделе об «Архипелаге ГУЛаге»).
С начала 1970-х гг. многократно выступал со статьями о Солженицыне известный французский славист русского происхождения Н. А. Струве. Его работы о Солженицыне, а также других русских писателях и поэтах собраны в книгу «Православие и культура»4, название которой, конечно, не случайно: это «определение темы в традиции русского религиозно-философского возрождения» начала XX века, как справедливо отмечает во вступительной статье Н. Позднякова5. Среди статей, посвященных литературе, «солженицынский» блок занимает особое место, что обусловлено и масштабом творчества писателя, и его многолетними связями как с издательством «Имка-Пресс», возглавляемым Н. А. Струве, так и с журналом «Вестник РХД», который редактирует он же: «...на протяжении многих лет - в том числе самых тяжелых для
2 Иоанн, архиепископ Сан-Францисский (Шаховской). Русский реализм // Иоанн, архиепископ Сан-Францисский (Шаховской). К истории русской интеллигенции. (Революция Толстого). - М.: Лепта-Пресс, 2003. - С. 491.
3 Там же. С. 493.
4 Струве Н. А. Православие и культура. - М.: Христианское изд-во, 1992. - 337 с.
5 Позднякова Н. Узкий путь немногих: Размышления об особой позиции Никиты Струве // Струве Н. А. Православие и культура. М.: Христианское изд-во, 1992. - С. 3.

фальшивое, поддельное». В Тилии поддельно всё: комически не
соответствуют действительности ее претензии на интеллектуальность, духовность, побуждающие ее заниматься журналистикой («платят мне там немного, я не для денег, а - общее развитие, интеллектуальная жизнь <.. .>. Я люблю жизнь, Алекс! Я люблю жизнь во всех ее проявлениях» VIII, 361) - и в реальности - рабская зависимость от общепринятых стандартов («надо действовать в духе века! Уж у себя-то в редакции я всегда знаю дух века» VIII, 360). Столь же абсурдны притязания Тилии на роль матери семейства («я мать, Алекс, ты понимаешь, я — мать»), с которыми соседствуют ее жалобы: «Мы задыхаемся без женских рук! Некому пуговицы пришить» (VIII, 358, 360), а также постоянные измены стареющему мужу. Нравственный облик супруги Маврикия Филипп Радагайс характеризует так: «Мадам Тилия, выражаясь по-солдатски, просто лезет на штык. Чёрт знает, что за баба...» (VIII, 368). Последнее определение, конечно, не случайно, как не случайны постоянные чертыхания Тилии, Маврикия и самого Филиппа. Не случайно и название журнала, в котором сотрудничает передовая и жизнелюбивая Тилия:
«Тилия. Журнал «Алголь», слышал? <...> (Вскакивает, приносит пару ярких журналов.) Вот!
Алекс. Алголь - так называется бетта в созвездии Персея, это «звезда дьявола»? (Берет журналы, перелистывает.)
Тилия. Возможно, возможно, что-то в этом роде» (VIII, 360 - 361).
(Частичное созвучие названия журнала и имен «светлых» персонажей омонимично, поскольку эти слова принадлежат к разным культурным мирам: оппозиция свет-тьма проявляется в именах греческого и латинского происхождения, а название «Алголь» (дьявол) дано бете Персея арабами, что отмечено во многих изданиях по астрономии)93. Примечательно, что звезды
93 См., напр., Гурштейн A.A. Извечные тайны неба. - М.: Просвещение, 1984. - С. 12: «Осенью показывается на небе созвездие Персея. Так рисовали его в старинных атласах: Персей держит в правой руке занесенный меч, а в левой - сеющую смерть голову Медузы.