Диалогическая основа русской лирики первой трети XIX века

• Автор: Федосеева, Екатерина Николаевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2009
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 447 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. ВИЗУАЛЬНЫЕ И СЛУХОВЫЕ ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ОБРАЗЫ

В СИСТЕМЕ ОБЩЕНИЯ

§1. Портрет в системе общения

§2. Имя в системе общения

§3. Предметы материальной культуры

и вещи-символы в системе общения

ГЛАВА П. МИР ОТНОШЕНИЙ "Я" - "ТЫ" - "МЫ”:,

ПРИТЯЖЕНИЕ И ОТЧУЖДЕНИЕ

§1. Оппозиция "свои" - "чужие"

в лирике первой трети XIX века
§2. "Роскошествуй, веселая толпа!„":
пиры в индивидуальных поэтических контекстах
ГЛАВА Ш. ТЕЛЕОЛОГИЯ ОБЩЕНИЯ
§1.Спор
Спор как постулирование значимых жизненных ценностей
Спор-обвинение
Спор — литературно-критические разборы Спор— побуждение к творчеству
§2. Просьба
§3. Жалоба и утешение
ГЛАВА IV. КОММУНИКАТИВНА Я ПРИРОДА ПОЗНАНИЯ
§ 1. Понимание как познавательный акт
§2. "Мысль, острый луч!..": проблема выражения
§3. "Дремлющий ум" и."деятельная мечта":
роль разума и воображения в диалоге с другим,
с собеседником, с миром
§4. Диалог по "последним вопросам бытия":
аксиология истины в эстетическом осознании
§5. Беседы с прошлым: категория памяти
в художественно-философском осмыслении
Память места.
Память письма
ГЛАВА V. БОГООБЩЕНИЕ
§ 1. Поэтическая молитва
§2. Псаломные мотивы
§3. Вопросы библейского Иова
в поэтической интерпретации:
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

ВВЕДЕНИЕ
Литературоведение последних десятилетий постоянно обращается к терминам «диалогичность», «диалогизм»,. «монологичность», «монологизм», широко вошедшим в научный обиход.. Эти понятия принадлежат не только к области литературоведения, но и к общей теории культуры, философии, искусствоведению теории коммуникации, поскольку характеризуют вовлеченность сознания, поведения, высказываний человека в процессы межличностного общения. Диалогичность осмысляется учеными как стержень межличностного общения и, более того; любого гуманитарного знания;
Считается; что в основе своей: лирика монологична, хотя, в понимании ее- сути нет единого мнения. Признавая; что «специфика лирического рода» заключена-; в «наличии: образа; лирического переживания»', исследователи по-разному расценивают соотношение лирического переживания с внешним миром.
Н:А. Гуляев полагает, что. поэт выявляет свое авторское сознание; не: преодолевая никаких внешних и внутренних смысловых преград: «изображая внешний мир; — пишет исследователь,.— лирик, по существу, растворяет его в своем переживании» . Г.Н. Поспелов говорит о двусторонней связи лирической поэзии и действительности: «мысли и чувства не только всегда «вызваны» явлениями мира, но и всегда, так или иначе, направлены на них, а отсюда и как-то отражают их в себе...»3. Этот интенциональный характер лирики был отмечен еще В.Г. Белинским: лирический субъект «не только переносит в себя предмет, растворяет, проникает его собою, но и низводит из своей глубины все те ощущения; которые побудило в нем столкновение с предметом»4. Все приведенные точки, зрения объединяет характеристика лирической поэзии; при помощи
1 Эту мысль многих исследователей подчеркивает В.Д. Сквозников в книге «Лирика Пушкина» (М., 1977. С.11)
2ГуляевН.А. Теория литературы.-М., 1977
3 Поспелов Г.Н. Теория литературы.— М., 1978.-С. 94.
4 Белинский В.Г. Поли. собр. соч.: в 13 т. -М.-Л., 1953. - Т. V. - С. 45.
понятий: «отражение» и «растворение», и не принимается во внимание тот факт, что субъект, вмещая в себя бытие, отражая и растворяя его в своем сознании, еще и формирует, преобразует его по своей личной и временной мерке.
A.A. Смирнов представляет лирическое произведение в виде «своеобразного поля переживания лирическим субъектом факта, события и даже процесса, происходящего в действительности. Основой же лирического художественного образа является наличие идейно-смысловой напряженности между полюсами объекта и субъекта. Граница между лирическим и нелирическим проходит через эстетически осмысленную изменчивость сферы переживаний и настроений авторского сознания, обладающего высокой степенью интенсивности»5.
Даже если допустить, чтолирика моносубъектна, следует отметить, дистанцию, которая существует между авторским «я» и миром. В зависимости от авторского отношения создается так называемая «третья реальность» как индивидуальная интерпретация наблюдаемого' и чувствуемого. Связь с действительностью не имеет одностороннего (монологического) характера. Внешнее событие опосредовано в лирике переживанием автора, факты реальной действительности метафорически преобразуются, а преобразование свидетельствует о реакции, отношении, интерпретации. С другой стороны, внутренняя речь также материализуется в сообщение, открывая себя вовне. По словам JI.C. Выготского, «внутренняя речь сохраняет коммуникативную функцию, является средством общения и становится своеобразной формой сотрудничества с самим собой»6.
На случаи употребления форм диалога в лирике указал ещё Гегель. «Лирическое стихотворение, - писал немецкий философ и эстетик, — становясь разговором, может принять внешнюю форму диалога, не
5 Смирнов А. А. Романтическая лирика A.C. Пушкина. - М., 1994. - С. 30.
6 Выготский Л. С. Развитие высших психических функций. Из неопубликованных трудов. - М

В литературе автопортрет чаще всего называют исповедью, поскольку за внешними покровами узревается внутренняя суть человека. «Гусарская исповедь» (1832) Давыдова - это акт самоопределения, удовлетворяющий потребности разъяснить свою сущность некой аудитории. Прежде всего Давыдов демонстрирует в полной мере свою особость, неповторимость: «Я каюсь! я гусар давно, всегда гусар, / И с проседью усов, все раб младой привычки: / Люблю разгульный шум, умов, речей пожар / И громогласные шампанского оттычки». Сдерживание потока мыслей, речей, эмоций, вина, трубочного дыма не для лирического героя Давыдова, что подтверждается доведением до крайнего предела интенсивности зрительных и слуховых образов, отражающих чрезмерность и максимализм гусарской натуры: «долой, долой крючки, от глотки до пупа».
Мысль о покаянии имплицитно, интенционально заложена в природе исповеди, но в данном случае заявленная устремленность к покаянию принимает довольно причудливые формы и звучит как реплика редуцированного диалога с теми, кто бы мог упрекнуть поэта-гусара в неблаговидном поведении. Поэтому покаяние гусара. — не более чем утверждение своего статуса кво, а истинный грех состоит в измене гусарскому естеству и принятому в этой среде кодексу поведения.
Примеры своеобразного моделирования реального и поэтического облика несколько в меньшей степени находим и у других поэтов. Так, Дельвиг окружен антично-анакреонтическим ореолом, являя собой переселенца из прекрасного, изящного мира Эллады. В духе греческих поэтов пишет ему посвящение Пушкин в известной «Загадке» (1829):
Кто на снегах возрастил Феокритовы нежные розы?
В веке железном, скажи, кто золотой-угадал?
Кто славянин молодой, грек духом, а родом германец?
Вот загадка моя: хитрый Эдип, разреши!
[III: 257]
Пушкину вторит Языков, обращаясь к Дельвигу: «душой» и. лирой древний грек» [265]. Дельвиг создает эстетическую иллюзию золотого века