Учение о человеке Г.И. Гурджиева в контексте духовных исканий современности

• Автор: Кучеренко, Владимир Александрович
• Шифр специальности: 09.00.13
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2005
• Место защиты: Ростов-на-Дону
• Количество страниц: 141 с.

Глава I. Г.И. Гурджиев как уникальное явление в европейской мировой культуре и философии
§ 1. Личность Г.И. Гурджиева и становление его учения
§ 2. Место Г.И. Гурджиева в философской антропологии. Влияние мировой философии на творчество Г.И. Гурджиева
Глава II. Человек и космологический процесс: единство и разорванность бытия
§ 1. Взаимосвязь человека и Вселенной
§ 2. Природа человека в философии Гурджиева
Глава III. Движение к подлинной и неделимой сущности
§ 1. Неделимое «Я» как цель существования. Учение о «Четвертом пути» как о смысле человеческого бытия
§ 2. Технология личной трансформации (роль танца и медитации в антропологии и практике Г.И. Гурджиева)
Заключение
Библиография

Актуальность исследования
История философских размышлений о человеке значительна и обширна. В современном философском знании она выделилась в отдельное направление, обозначаемое как философская антропология. Несмотря на определенный опыт, накопленный в этой области, проблем здесь гораздо больше, чем готовых решений. Такое положение в первую очередь свидетельствует о том, что тайна человека продолжает принадлежать к кругу вечных проблем, - под этим тезисом может подписаться большинство исследователей. Отсюда всю историю философской антропологии можно понимать как попытку приближения к раскрытию этой важнейшей тайны. Ведь в зависимости от понимания сущности человека создаются те или иные теории исторического процесса, политические и экономические доктрины, выбор социального идеала, формируются перспективы общественного развития.
Интенсивный процесс конституирования философской антропологии как самостоятельной дисциплины предполагает определение природы человека и выработку особых подходов к её изучению. Сегодня философы располагают некоторой совокупностью знаний в раскрытии и систематизации основных вопросов философской антропологии, но в целом этот процесс еще далёк от фундаментального оформления и носит скорее предварительный характер, хотя уже имеет свою историю.
В конце XIX - начале XX века в мировом философском сообществе все громче стали говорить о проблеме человека в философии. За последние десять тысяч лет истории, писал в 1928 году виднейший представитель философской антропологии XX века Макс Шеллер, наша эпоха - первая, когда человек стал очень проблематичен. Он больше не знает, что он такое, но в тоже время знает, что он этого не знает.
Одной из важнейших причин создавшейся ситуации является использование в западной культуре рационального подхода для определения места человека в мире. Результатом абсолютизации рационализма и полагания
ratio как отличительной особенности человека стало подавление интуитивномистического отношения человека с миром и, как следствие, — десакрализация жизненного пространства. Среди других причин - ускоренное развитие науки и проникновение её в различные сферы жизни. Чрезмерная вера в технику, атеизм порождают представления о безграничной власти безличных социальных сил над природой и человеком. Данные обстоятельства имели не только положительные, но и отрицательные моменты, такие как механизация бытия человека, утрата веры и естественного гармоничного взаимодействия с природой. Научно-технический прогресс характеризуется также господством в социуме «массового» человека, приводящим к «варваризации» общества, на что обращал внимание X. Ортега-и-Гассет. Подобные процессы привели к возникновению в XX веке духовного кризиса.
Значительно позже, в последнем десятилетии ушедшего века, этот кризис актуализировался и для отечественной философии. В статье, посвященной антропологическому повороту в современной философии, А.М. Кузнецов связывает с ним реальную потребность в изменении традиционного подхода к проблеме человека. По мнению автора, в нашей стране эта ситуация обусловлена пониманием недопустимости дальнейшего пренебрежения коренными условиями и принципами жизни людей. Помимо этого, длительное воздействие тоталитарного режима и, как следствие, изоляция от мирового научного сообщества породили значительные бреши в области отечественного гуманитарного знания.
Пути выхода из создавшегося положения намечаются по двум направлениям. Это новые оригинальные разработки, предназначенные для решения антропологических проблем, и опора на имеющийся мировой опыт.
Развернувшаяся в антропологии активная спасательная деятельность в полной мере затрагивает и философскую антропологию как один из её важнейших разделов. Задачи данного направления - преодолеть кризис основных антропологических парадигм, страдающих фрагментарностью и доминированием какой-то одной идеи (человек античности природоцентричен,
В конце концов, неважно, получил ли Гурджиев это знание от несторианцев, айсоров, от членов Ессейского братства на берегу Мертвого моря, в каком-нибудь надежно укрытом монастыре Тибета или Сибири, от умудренного древней мудростью монаха, вроде того, о котором он рассказывает в 9-й главе своих «Встреч с замечательными людьми». А может быть, от кавказских и среднеазиатских дервишей или в библиотеке князя Юрия Любоведского, старшего товарища и ближайшего друга Гурджиева? Гипотез много, но, по большому счёту, важно другое: удержать интерес к этим аспектам знания, заставить эти схемы двигаться, услышать их ритм и пульс и передать их в движении, в танце и реализация этих задач Гурджиеву удалась. Разумеется, помогли его мощная воля и многогранная одаренность. Чудо Гурджиева было в соединении живого ума российского человека кавказского происхождения, выросшего в христианском космосе под опекой своего отца-грека и русских учителей и наставников на перекрестке разных традиций и в атмосфере страстного влечения к истине. Именно в этом счастливом соединении языков и традиций - как устной, так и книжной, в дружбе между древним и христианским космосами, в соединении российской шлифовки с традиционной неразрешенной мудростью Востока, в глубоком знании прошлого и настоящего и кроются истоки духовного богатства и притягательности этого «замечательного человека».
Итак, рассмотрев основные антропологические предпосылки учения Гурджиева, ту духовную атмосферу, в которой он формировался как мыслитель, можно сделать ещё ряд выводов.
С Рудольфом Штайнером Гурджиева роднила общая для них обоих фундаментальная опора на христианство как основу их учений и общая задача интерпретации христианства в духе выявления его «истинной», «подлинной» основы. Можно найти немалое сходство и в космологических и антропологических элементах их учений, и в свойственном им обоим тяготении к искусству - поэзии, музыке и балету - как к форме духовной работы. Оба они, отталкиваясь от далькрозовской школы эвритмии, создали свои школы