Участие властей провинции Хэйлунцзян в российско-китайском экономическом сотрудничестве : 1979-2009

• Автор: Иванов, Сергей Александрович
• Шифр специальности: 07.00.03
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2015
• Место защиты: Владивосток
• Количество страниц: 277 с. : ил.

Оглавление
Введение
Глава 1. Системные условия участия провинциальных властей в российском векторе внешнеэкономической политики Китая в 1979-2009 гг
1.1. Внешнеэкономическая политика КНР в период реформ: идеологическая основа и динамика развития
1.2. Политико-правовые основы участия субнациональных органов власти в регулировании внешнеэкономической деятельности в КНР
1.3. Политика центральных властей КНР в сфере торгово-экономического сотрудничества с СССР/РФ
Глава 2. Деятельность властей провинции Хэйлунцзян по развитию и регулированию экономического сотрудничества с СССР/РФ в 1979-2009 гг
2.1. Вопросы экономического сотрудничества с Россией в официальном дискурсе и политико-правовой деятельности властей провинции Хэйлунцзян
2.2. Эффективность деятельности провинциальных властей
по развитию экономического сотрудничества с СССР/РФ.
2.3. Участие провинциальных властей в контроле и организации деятельности хэйлунцзянского бизнеса в России
Заключение
Примечания
Список использованных источников и литературы
Приложения

Введение
Актуальность темы исследования. Изучение истории участия властей провинции Хэйлунцзян в российско-китайском экономическом сотрудничестве в конце 1970-х - 2000-х гг. неотделимо от исследования двух комплексных проблем: интеграции Китая в мировое хозяйство и функционирования современного китайского государства.
Актуальность первой обусловлена мировой конъюнктурой последних десятилетий, когда экономические позиции КНР на международной арене стали стремительно укрепляться. Эта тенденция наряду с уникальностью количественных характеристик КНР — численностью населения, масштабом территории, потенциалом урбанизации и индустриализации, абсолютным богатством и одновременно относительной бедностью природными ресурсами — породила социальный запрос на понимание внешнеэкономической политики китайского государства и её возможных последствий для других стран. В его удовлетворении преуспели упрощённые интерпретации, связанные с идеями китайской экономической угрозы или, наоборот, мирного возвышения. Междисциплинарный исторический анализ деятельности провинциальных властей во внешнеэкономической сфере КНР, безусловно, будет способствовать избавлению от таких редукций, позволяя проникнуть в историю международной интеграции КНР и глубже понять вопросы внешнеэкономической политики китайского государства.
В России наличие общей границы с Китаем усиливает необходимость адекватного понимания деятельности китайских властей по регулированию внешнеэкономической сферы. Расширяя в конце 1980-х гг. международное экономическое сотрудничество, включая взаимодействие близлежащих территорий двух стран, власти СССР (как и власти КНР) видели в этом дополнительный ресурс развития периферийных зон своего национального пространства. Наблюдаемые эффекты в период открытия границ в итоге оказались разными для сторон: с китайской, в частности в приграничной провинции Хэйлунцзян, происходило обновление инфраструктуры и очевидное обогащение, с российской — стагнация хозяйства и нарастание сырьевого экспорта. Была ли эта разница связана с действиями центральных и субнациональных правительств Китая или России? Что делали власти провинции Хэйлунцзян для получения положительного эффекта? Ответ на эти вопросы важен для оценки опыта и возможностей корректировки текущей си-
туации в области экономического сотрудничества с Китаем и его приграничными регионами. Однако этот ответ возможен лишь через анализ другой проблематики — особенностей функционирования китайского государства.
Исследование новейшей истории китайского государства сопряжено с очевидной трудностью - этот период до сих пор закрыт для традиционного исторического исследования, основанного на архивных материалах. Некритическое использование имеющихся открытых источников нередко приводит к объяснению любых действий китайского государства «китайской спецификой», стратагемностыо мышления власти и сверхэффек-тивностыо бюрократической системы. Имеет ли историк право на такие идеализации, или он в принципе обязан отказаться от изучения коммунистического периода Китая? История Советского Союза подтверждает, что даже в государствах с жёстким авторитарным режимом административная система далеко не всегда выполняла волю политической элиты страны. Проблема заключается в том, что к таким выводам научное сообщество пришло лишь после распада СССР, когда встала реальная необходимость переоценки произошедшей политической и экономической катастрофы. Узость предмета исследования, изучение конкретных динамических ситуаций, возможность сопоставления данных, представляемых различными органами власти или другим государством - то, что мы попытались сделать в настоящем исследовании - позволит глубже проникнуть в понимание взаимоотношений Центра и регионов в КНР в период реформ, а также качественно оценить управляемость политико-административной системы КНР. Безусловно, история участия властей провинции Хэйлунцзян в российско-китайском экономическом сотрудничестве не сводима ко всему спектру проблем государственного строительства и не обязательно повторяет деятельность бюрократий других регионов Китая, однако ее анализ станет кирпичиком в общем фундаменте работ о китайском государстве.
В самом же общем смысле, раскрытие заявленной темы исследования позволит не только адекватней подходить к видению Китая в России, но и реалистичней воспринимать решения по развитию международной экономической политики и её российской проекции, которые принимались в КНР.
Историография проблемы. К изучению проблем участия провинциальных властей во внешнеэкономической политике КНР первыми обратились западные1 экономисты и международники [406; 428; 444; 445; 457; 458]. Их интерес, появившийся в середине 1990-х гг., был во многом связан с попыткой найти «бреши» в монолите китайской

совых организаций и иностранных банков способна изменять направление экономической политикой внутри государств не в пользу национального бизнеса [420, с. 70-119].
Стремясь удержать капитал внутри страны, правительство на законодательном уровне ограничивало инвестирование за рубежом [520, с. 27], тем не менее его объёмы к 1995 г. были больше чем суммарные объёмы выводимого капитала таких крупных развивающихся экономик как Индия, Бразилия, Мексика и Аргентина [162].
Иностранный предпринимательский капитал был предметом контроля и ограничений. Должность председателя правления совместных предприятий (СП) должна была принадлежать представителю китайского соинвестора, независимо от распределения долей в компании [53]. Власти Китая сдерживали присутствие иностранного капитала в сфере внешней торговли и финансовом секторе народного хозяйства страны [385, с. 3-7; 373, с. 33-41], чтобы не допустить зависимости производственного сектора от иностранных финансовых корпораций.
В производственных отраслях, которые требовали технологического обновления и значительных объёмов капиталовложений, но одновременно оценивались центральным правительством в качестве ключевых для дальнейшей индустриализации, иностранный капитал поощрялся преимущественно в форме СП, а не в форме единоличных компаний. Контроль за проникновением и деятельностью иностранного капитала осуществлялся в «ручном» режиме, когда любой значимый инвестиционный проект проходил жёсткий бюрократический фильтр [374, с. 54, 111-112]. Как это происходило и к каким результатом это привело, лучше всего рассмотреть на конкретном примере. В качестве такого мы возьмём автомобильную промышленность.
Первые автомобильные заводы в Китае были построены при помощи Советского Союза в 1950-х гг., но массовое производство так и не было налажено в стране в виду отсутствия технологий и низкой покупательской способности. В 1984 г. премьер Чжао Цзыян объявил, что к 1990 г. отрасль достигает мировых стандартов качества и начнет экспортировать продукцию [448, с. 54-55]. Для этого с 1983 г. центральное правительство разрешило создание первых СП с иностранным капиталом, однако не допускало, чтобы их доля в активах компаний была выше 50%, а также требовало от иностранных партнеров способствовать локализации производства и технологического обновления [422, с. 655-660]. Когда с 1984 г. были сняты ограничения на приобретение легковых автомобилей для частных и коммерческих целей, и в страну хлынул поток импортной