Феноменология одиночества: опыт рекурсивного постижения

• Автор: Сакутин, Вячеслав Аркадьевич
• Шифр специальности: 09.00.13
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Владивосток
• Количество страниц: 230 с.

ГЛАВА 1. СПОСОБЫ ТЕМАТИЗАЦИИ ОДИНОЧЕСТВА СРЕДСТВАМИ НАУЧНОГО ДИСКУРСА
1.1 Научный дискурс и концептуальная схема аналитики одиночества
1.2 Позитивистский стандарт: стратегии аналитики фактичности одиночества
ГЛАВА 2. ОДИНОЧЕСТВО КАК СОБЫТИЕ: ГОРИЗОНТЫ И СПОСОБЫ ТЕМАТИЗАЦИИ
2.1 Специфика философского дискурса и поле артикуляции одиночества
2.2 Способы воспроизводства событийности: рекурсивность и итерация
2.3 Уединение как онтологическая структура субъективности
ГЛАВА 3. АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ ФОРМА ОДИНОЧЕСТВА: ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНЫЙ ПОРЯДОК РАЗЛИЧЕНИЯ
3.1 Конститутивные условия одиночества: первичная артикуляция проблемы
3.2 Экспозиция уединения и семантика одиночества
3.3 Одиночество в горизонте опыта другого
3.4 Одиночество в горизонте культуры
ГЛАВА 4. ТОПОЛОГИЯ ОДИНОЧЕСТВА: ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ ПОРЯДОК РАЗЛИЧЕНИЯ
4.1 Уединение в онтологическом горизонте события
4.2 Уединение в экзистенциальной структуре заботы
4.3 Другой в горизонте онтолого-онтических структур уединения
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЛИТЕРАТУРА
Актуальность темы'исследования. Традиционно в науке одиночество рассматривается как эпифеномен цивилизации, имеющий основанием дефекты коммуникации и являющий себя разными модусами автономизации человека. Сегодня поражает своей странностью не столько драма неустранимости одиночества при всем наращиваний коммуникативных мускулов и лавинообразном росте функциональной взаимозависимости людей, сколько неизменность исследовательской традиции ставить и решать проблему в терминах терапии. Она превратилась в «охотничье угодье» (Ф.Ницше) психологов, социологов, культурологов и др. Одиночество неизменно противопоставляется неким гипотетическим идеальным состояниям человека, а исследователь сталкивается с ускользанием сути феномена от рационального анализа, ибо обосновывающий аргумент всякий раз уходит в бесконечность.
Модный тезис о наметившемся в современной науке антропологическом повороте нуждается, по меньшей мере, в критической рефлексии. Углубляющаяся дифференциация и специализация науки проблематизируют возможность интеграции знаний об одиночестве и методологический органон, который бы позволил это сделать. Создаваемые модели одиночества вполне обоснованы и технологичны, но не дают его целостной аналитической картины. Более того, рост ориентированного вовне позитивного знания сопровождается утратой целостности человека, манифестирующей себя экзистенциальным «бессилием» — неспособностью к самоидентичности и «узнаванию» себя в продуктах собственной деятельности.
Человек исходно дан в виде ностальгии по целому. Она и являет себя бесконечными ликами одиночества, откладываясь во всякой визуализации мысли, ее дискурсивных сегментах, мелодии оглашения, импульсах воли и спонтанности жеста. Причем всякий предметный лик одиночества никогда не выражает целое, что и оборачивается болью человеческой неуместности и шлейфом незавершенности. Проблемой, следовательно, является «экзистенциальная неукоре-

ненность» человека. А в методологическом плане становится значимым определение эвристических возможностей позитивного научного знания при концептуализации одиночества как целостности.
Предлагаемое исследование относимо к жанру феноменологических штудий. Введение феноменологического сюжета в «тело» науки - вовсе не интеллектуальное излишество. В равной мере, речь не идет и о каком-либо противопоставлении науки и философии, которое не имеет какой-либо серьезной рациональной перспективы. Напротив, феноменологический регистр, отдавая должное научному органону, имеет своей исходной интенцией прояснение его методологических оснований. Специфика феноменологического профиля заключается в акцентуации условий возможности или тематическом сдвиге с предметности содержания одиночества на способ его бытийной данности.
Такой сдвиг задает ориентацию на осмысление средств и процедур описания полноты одиночества. Суть авторской позиции - не в педантичном перечислении существующих подходов и не в ориентации на строгость их критического осмысления или бесконечного уточнения. Нет особого смысла и в претензии на построение очередной модели одиночества, ибо всякое моделирование не выходит за пределы классической рациональности, где полнота описания — не более чем горизонт, а практическая верификация всегда проблематична в том смысле, что всегда можно найти эмпирическую область (предметный: класс), где та или иная модель не выполняется.
Феноменологическая компетенция не имеет отношения к правилам комбинаторики элементарных единиц научного конструктора, когда всякий результат - представление, противопоставленное точке восприятия и претендующее на универсальную значимость. Феноменология вообще не представляет, но скорее предвосхищает, делая предметом внимания не факт, но сущностную констелляцию восприятия и воспринимаемого. Иначе говоря, - событие как универсум осуществимых возможностей восприятия фактичности. В этом случае феноменология руководствуется правилами грамматики интеллигибельной формы.
Глава 2. Одиночество как событие: горизонты и способы
тематизации
2.1 Специфика философского дискурса и поле артикуляции одиночества
Особенность структурирования одиночества средствами философского дискурса определяется радикальным сдвигом в способе тематизации проблемы. Его траектория задана еще И. Кантом, сместившим акцент с естественной данности человека («то, что делает из человека природа») на «прагматику» «того, что он как, свободно действующее существо, делает или может и должен делать из себя сам» [см. 98, С. 351]. По сути дела этим сдвигом маркированы контуры философской антропологии: истоки всякой проблематики как собственно человеческой - в онтологически укорененных актах свободы (трансцендирования), выводящих за границы, данные человеку естественно-природным образом. Осмысление таких актов, понимаемых в смысле бытия свободы в человеке и через человека, не требует введения каких-то особых принципов или допущений (в данном случае это - теоретическое излишество). В ракурсе тематизации актов свободы антропология тождественна философской онтологии человека.
Онтологизация проблематики вовсе не означает ухода в сферу произвольных спекуляций и игнорирования предметно-фактической размерности человека. Речь идет лишь о радикальном изменении самого подхода к фактичности, связанного со спецификой философского дискурса. Для ее прояснения; используем введенное М. Мамардашвили различение между «реальной философией» и философией «учений и систем», необходимое здесь для уточнения «техники» постановки проблемы одиночества.
Под «реальной философией» разумеются практически выполнимые акты трансцендирования. Их дискурсивное выражение (экспликации или «рефлексивные дубли») именуется философией «учений и систем». В последнем случае речь идет о post factum свободы, т. е. об уже «реализованных мыслях», имплицированных в тело культуры и науки в виде их «не-