Эрнст Юнгер в культурфилософском пространстве XX века

• Автор: Григорьева, Ольга Владимировна
• Шифр специальности: 09.00.13
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 165 с.

Глава I. Эрнст Юнгер: становление мыслителя.

§ 1. Биография и контекст эпохи. Жизненный опыт

§2. Обретение интеллектуального опыта. Влияние и традиция

Глава II. Концептуальная структура философии культуры Э. Юнгера.

§1. Видение общества: «Тотальная мобилизация»

§2. Видение истории: культурные эпохи, как гештальты

Глава III. Э. Юнгер: консервативный проект общества XX века.

§1. Феномен «консервативной революции». Ее романтическая

парадигма

§2. Судьба либерализма в аспекте консервативного проекта

Заключение
Список литературы

Актуальность темы исследования
XX век как целостная историческая эпоха окончательно оформился в виде самостоятельной научной проблемы. Ее решение имеет не отвлеченно-теоретический интерес, а насущно-практическое значение. Последнее определяется не только тем, что еще ощущается событийная связь завершившегося века с вновь возникающей социокультурной реальностью нового периода, не только тем, что выработанные в прошлом веке культурные формы и тенденции остаются значимыми и в новых культурных отношениях, еще не определившихся в свойственных им очертаниям, но, прежде всего, тем, что прошедший век был отягощен трагическим опытом человечества такого масштаба и глубины, каких не знали все предыдущие культурно-исторические эпохи. Прошедшее столетие - период двух мировых войн и нескончаемых малых и локальных. Это век социальных революций, которых ожидало человечество предшествующих времен, но которые не привели к предрекаемым результатам. Это период грандиозного развития науки и технического преобразования мира, но не освободившего человечество, а создавшего новые угрозы его существованию. Это время, предоставившее возможность утверждения прав и свобод личности, но вылившееся в исключительные по совершенству системы тоталитаризма, диктатур и тирании государства. Наконец, это время, давшее беспрецедентный шанс развитию индивидуальности, но одновременно и эпоха господства массового общества, массовой культуры, массового потребления, массовой информации, толпы. Трагические противоречия XIX века вели к трагическим способам их разрешения, главными из которых явились революции. В прошедшем веке их было несколько типов. Социальная революция, в наиболее завершенной форме осуществившаяся в России, но охватившая в специфических вариантах большую часть человечества, рассматривалось, как главный локомотив прогресса и гуманизма. Но почти
повсеместно устанавливала не социальную справедливость, гармонию человеческих отношений и гуманизм, а извращенные формы господства государства и насилия. «Консервативные революции» в Европе, преимущественно фашистского типа (и профашистского в Латинской Америке), апеллировали к культурным, этнопсихическим, националистическим и расовым комплексам. Но и их итогом были диктатуры, авторитарные режимы, геноцид и расовая ненависть. Третий тип революций - научно-технические. В их основе лежали программы совершенствования общества на почве его трансформаций под воздействием все более совершенной науки, технологии и индустрии. Индустриальное общество XIX века преобразовалось в широкий спектр постиндустриальных, технотронных и, наконец, информационных. Но последствия, которые рождает господство технократического подхода для культуры, личности и духовности ныне признаются катастрофическими.
XXI век делает упор не на революции, а на культуру и гуманизм, как главные факторы цивилизационных изменений. Социальные, экономикотехнологические подходы рассматриваются как подчиненные средства решения гуманистических задач и утверждение ценностей и приоритетов человека. Парадоксальным образом на повестку дня выступает значение тех идей, теорий и учений, которые отмечены не столько духом сциентистского оптимизма и безудержного прогрессизма, а несут в себе мотивы и ценности обозначенные термином - консерватизм. При всей размытости этого понятия в нем видят обозначение идеалов культуры, традиции, универсальных культурно-исторических ценностей, к верности преемственности й сохранению фундаментальных форм ' жизни и нравственности. Под этим знаком происходит возврат на арену актуальных идейно-философских дискуссий мыслителей, которым были свойственны эти установки и которые актуализируются как провозвестники новой фазы культурно-исторического развития. К таковым относится и немецкий писатель, философ, культуролог Эрнст Юнгер (1895-1998 гг.). Он оставил

подлинности этого духа. Он закрепился в стиле личной жизни, роде занятий и увлечениях, манифестировался разными жестами и позициями настолько интенсивно, что это создало вокруг Юнгера атмосферу особенной дистанцированности и сдержанности, граничащей со снобизмом. Любитель изящных библиофильских редкостей, хороших вин, избранного общества, энтомолог-любитель, владелец огромной коллекции жуков, гербариев, живущий в уединенном месте в старинном, похожем на замок особняке, избегающий прессы и других атрибутов демократической открытости - таков перечень особенностей жизни Юнгера. Но все эти особенности стиля личной жизни оформятся постепенно с годами и утвердятся лишь в конце 30-х годов. Он окончательно определился в желании вести свободную, не обремененную обязательной службой жизнь интеллектуала. Укреплению этого желания, видимо, содействует и проснувшаяся в нем наклонность к духовному лидерству, интенсивная работа в кружках с политической ориентацией, ставящих целью возрождение Германии и немецкого духа. Эта наклонность, будучи индивидуальной по специфике своего проявления, тем не менее была весьма отличительной чертой духовной жизни раздробленного, хаотичного интеллектуального мира Германии. Претензии на лидерство - духовное или политическое - заявляются многими и часто. Природа этого феномена также заслуживает специального рассмотрения, ибо частота, с какой он проявляется в структуре психики выдающихся деятелей немецкой науки, литературы и искусства тех лет, свидетельствует об ее существенной значимости. Притязания на вождизм стали стойкой симптоматикой отношений, складывавшихся между людьми, группами и объединениями с конца XIX века. Они проникли из сферы борющихся политических групп и партий даже в художественную и интеллектуальную элиту Германии. Вождизм мы прослеживаем в стиле взаимоотношений выдающегося поэта Стефана Георге не только со своими адептами, составляющими ядро его кружка, но и с лицами, лишь временно, случаем обстоятельств,