Методология изучения гендерно-языковых зависимостей в социологии

• Автор: Бумагин, Роман Евгеньевич
• Шифр специальности: 22.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 209 с.

ГЛАВА I. Гендер, гендер-и-язык: концептуальный анализ
1. Преодоление биологического редукционизма в социологическом изучении пола: эвристическая ценность категории "гендер"
2. Дебиологизаторский проект и проблемы включенности "гендера" в структуру социологического знания
3. Верификационные и фальсификационные основания онтологии гендера
4. Язык и гендер: уровни анализа
ГЛАВА II. Характер взаимосвязи языка и гендера на уровне интеракции
1. Господствующие подходы к установлению гендерной идентичности
2. Контекстуализм как императив микроуровневого исследования
3. Язык гендера с позиции "конструктивистского эссенциализма"
4. Язык гендера в конструктивистской перспективе
ГЛАВА III. Социетальный уровень проблемы "язык и гендер"
1. Гендер как институт: теоретические рамки исследовательской программы
2. Неязыковые половые коды
3. Образы полов в системе языка
4. Институциональный гендерный дискурс
5. Интернализованные гендерные типизации как предмет институционального изучения взаимосвязи языка и пола
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЛИТЕРАТУРА

Актуальность темы исследования
Ситуация в науке последних четырех десятилетий XX века характеризовалась выходом на авансцену буквально во всех областях социально-гуманитарного знания критических феминистских концепций. В фокусе феминистской критики оказывается два момента: во-первых, проблематизируется объективность объяснительных моделей, выработанных современной наукой - следствие постулата о бесполости «совокупного субъекта познания» (отсюда требование экспертизы научной картины мира на андроцентричность [Бовуар, 1997; Eichler, 1991; Кирилина, 1998]); во-вторых, подвергается сомнению универсальность выводов, сделанных на основе изучения мужского материала под биркой гендерной нейтральности. Эти проблемы были концептуализированы с помощью понятий сексизма, андроцентризма, асимметрии и мужского шовинизма (номинации лежат в русле традиционного научного словообразования, поэтому не нуждаются в специальном определении) и так называемого гендера. Последний термин стал центральным для феминистской критики, исследователи емко и лаконично определяли его как "социальный vs биологический пол", демонстрируя убежденность, что этого достаточно для дебиологизации признака. Главной идеей, которая в последствии получила интерпретации, акцентирующие ее эпистемологический аспект, а изначально носила сугубо идеологический характер, была идея об условности, социальной обусловленности, символической природе и, главное, преодолимости различий между мужчинами и женщинами. Различий, главным образом, в том, что феминисты вслед за постструктуралистами обозначают как "отношения власти", а традиционные исследователи как "различия в жизненных шансах" [Morris, 1987].
Широкий интерес к проблеме "язык и пол" возник около трех десятилетий назад после публикации работы Р. Лакофф "Язык и место женщин" (1975), где автор обосновывает "андроцентричность языка и ущербность образа женщины в воспроизводимой в языке картине мира" [Кирилина, 1999:39]. Этим были обозначены рамки новой предметной области и дан импульс к активизации научного поиска.
Первыми подхватили идею исследователи, настроенные в духе феминистской критики, к которым, принадлежала и сама Лакофф. Появилось особое направление исследований - women's studies (в терминах A.B. Кирилиной - "феминистская лингвистика"). Эти штудии были женскими не только по своему объекту, но и по субъек-

ту. Очевидно, что номинация "women's" не менее дискриминативна, чем андроцен-тричные социальные порядки, на разоблачение которых "women’s studies" направлены. Андроморфный совокупный субъект научного познания не принял призыв разоблачать самого себя — ему не хотелось превращаться из братства в "сестринство" и посещать научно-практические "овуляры". Он отреагировал созданием собственных исследовательских центров по изучению уже "гендерной" проблематики. Предполагалось, что результаты этих исследований не подтвердят "антагонистические, идеологизированные и полунаучные" феминистские концепции. В частности, именно с этими явлениями связывается ренессанс классических социологических концепций "женского вопроса". По мнению Дж. Скотт, традиционные исследователи смогли влиться в тематическое русло женских штудий благодаря тому, что взяли на вооружение понятие "гендер", которое включает не только женщин, но и мужчин, и в меньшей степени эксплицирует "обиженность" [Скотт, 2001:146]. (Хотя результаты нашего экскурса в заголовочную лексику статей, выходивших в англоязычной литературе с 1970 по 2002 показывают, что частота употребления слова "мужчины" здесь все еще на порядок меньше чем слова "женщины")1. По "осторожной" оценке С.Ю. Барсуковой и В.В. Радаева, по мере того, как «работы по "женскому вопросу" включались в поле организованного скептицизма профессионального [научного. - Р.Б.] сообщества» количество декларативных и слабо аргументированных точек зрения уменьшалось [Барсукова, Радаев, 2001: 25]. Все эти разнонаправленные процессы способствовали институционализации исследований различий между полами.
К началу 1980-х годов социологизированная категория "гендер" в топике и методологии исследований практически полностью вытеснила квазибиологическую категорию пола (пик использования которой в women's studies приходится, по нашим данным, на 1977 год). И стало допустимо говорить о "гендерологии", как особом направления в блоке социально-гуманитарных дисциплин.
Возвращаясь к собственно языковым исследованиям гендера, следует упомянуть, что они стали возможны благодаря так называемому "лингвистическому повороту" в социальных и гуманитарных науках: в обратном случае "гендер" так и вращался бы в традиционных социологических зависимостях, таких как "гендер и социальная стратификация", "гендер и семейные роли". К этому же периоду (1960-е годы) относится
1 Почему-то оба слова используются во множественном числе. В то время как у Зиммеля в начале XX века речь шла о "Женщине". Вероятно, это налет нормативной количественное анализа.

сваивается надстрочный индекс "*" - нижнеуровневые корреляты институциональных единиц у Лорбер выглядят наивными вульгаризациями. Но такое серьезное заключение требует всестороннего изучения сложившихся к настоящему времени решений этой проблемы. Мы же ограничимся тем, что проблему сформулируем: кажется маловероятным, чтобы единицы различных уровней находились в прямом и однозначном соответствии друг с другом, в то же время, в рамках господствующего в социологии "теоретико-методологического плюрализма" вполне реально выбрать из каталогов переменных двух уровней несколько штук (например, четырнадцать плюс две ad hoc), которые каким-то образом взаимосвязаны. На наш взгляд, недопустимо априорное признание такой взаимосвязи, поскольку оно неизбежно порождает обреченные на успех попытки найти себе подтверждение. Тем самым делается невозможным установление реальной взаимосвязи, если таковая существует. Кроме того, постулат о го-моморфности пластов социальной реальности в определенной мере препятствует их различению. Особенно это актуально в случае с "концептуально неблагополучным" гендером. Аналогичным образом, не способствуют прояснению концептуальных трудностей и появление на индивидуальном уровне "социально и индивидуально сформированных (socially and individually patterned) сексуальных желаний, чувств, практик (sic!)". Диалектическое взаимовлияние явлений уровня индивидуального действия и социальной структуры в духе Парсонса не обязательно облекать в форму логических ошибок определения.
Также Дж. Лорбер предпринимает попытку интегрировать в свою многоуровневую концепцию гендера обозначенную выше оппозицию "nature-nurture" с соблюдением обозначенного императива некатегоричности. И здесь, наблюдая его в действии, мы видим, что это соблюдение само таит в себе серьезные опасности - из методологической осторожности каузальность концептуализируется как заведомо дуалистич-ная, тем самым, отрицая возможность ее раскрытия в каждом конкретном случае. Это находит выражение в формулировках типа "gendered sexual orientation", представляющих собой зеркальное отражение "естественных половых ролей", с той только разницей, что во втором случае происходит усиление акцента на одном и терминов оппозиции, а в первом - запутывание. Как мы уже отмечали, решение проблемы заклинаний состоит в замещении их "более мощным" (=концептуально неприступным) заклинанием.
Позднее мы вернемся к анализу гендерных подкатегорий индивидуального уровня, предлагаемых Дж.Лорбер с привлечением содержательных гендерологических критериев, а сейчас резюмируем сказанное. Социологическое изучение предполагает возможность рассмотрения социальных явлений на макро- и микроуровнях