Русско-франко-бельгийские музыкальные связи на примере взаимодействия скрипичных школ

• Автор: Майтесян, Тигран Дереникович
• Шифр специальности: 17.00.09
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2013
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 233 с. : ил.

Оглавление
Введение

Глава I. Начало взаимодействия двух культур. Век XIX

§1. Франко-бельгийская школа скрипачей: ее истоки и персоналии

§ 2. Пути формирования русской школы скрипачей

§ 3. Первопроходческая миссия Вьётана в России. Сочинения, навеянные

этой страной

Глава II. От XIX века к XX: продолжение контактов двух скрипичных

§4. Россия и Бельгия: международные конкурсы
§5. Интермеццо: семья Ойстрахов и Бельгия
§6. Педагогика и методика франко-бельгийской и российской скрипичных
школ с.
Заключение с.
Дополнения и примечания с.
Библиография с.
Приложение с.
«Секреты» скрипки с.

Введение
Для развития искусства, прежде всего по линии исполнительства, школы (общенациональные и индивидуальные) играют определяющую роль. Именно школы обеспечивают взаимосвязь причастных к ним художников и артистов. Они базируются не только на общности их творческих принципов, но даже на сходстве мировоззрения. Сама индивидуальность той или иной школы всегда заявляла о себе как ведущий фактор музыкально-исполнительской культуры.
История скрипичного искусства каждой национальной школы хранит имена скрипачей-лидеров, в деятельности которых созидались живая исполнительская культура и практические результаты в сфере педагогики.
В. Спиваков говорит: «Мастер и подмастерье; учитель и его школа... Эти образы пришли к нам издалека и олицетворяют самую суть движения в искусстве. К сожалению, мы редко вспоминаем о таком понятии, как “школа”, редко думаем о том, какое значение имеет оно для развития искусства. Школа — это связь причастных к ней художников, артистов, тесная внутренняя духовная связь, скрепленная личностью Мастера, Учителя, ощущение контактов с которым - от глаз к глазам, от дыхания к дыханию - его ученик проносит через всю жизнь. Школа — не только творческая близость, даже общность творческих принципов, отчасти мироощущение. Художественная природа школы - и это в полной мере относится к исполнительскому искусству - воплощается для меня в жизни, лежащей вне искусства. И здесь на всей жизни артиста, принадлежащего определенной школе, лежит печать Мастера - руководителя “школы”» [157, с. 6].
Контакты российской и франко-бельгийской скрипичных школ складывались на протяжении столетий и обретали разные формы. Всемирно известный бельгийский скрипач и композитор Анри Вьётан

работал в Санкт-Петербургской консерватории и имел статус Солиста Императорских театров. Неоднократные приезды в Россию способствовали мгновенному росту популярности молодого скрипача, которого приглашали выступать повсюду: от самых видных салонов до первых пультов оркестров императорских театров. Исторически Россия оказалась для Вьётана одной из важнейших стартовых площадок, где он не только блистательно выступал как солист и музицировал, в том числе с русскими ансамблистами, но и начал вести интенсивную преподавательскую деятельность, создав русскую школу скрипачей. Однако не только артистическая карьера и педагогика вели Вьётана в Россию. Он полюбил ее душой и часто вспоминал в письмах, адресованных близким: «Я хочу еще раз в жизни увидеть берега Невы особенно Мойки, где я провел столько чудесных дней, вновь увидеть прекрасные ночи. Память об этом всегда живет во мне и дорога моему сердцу...» [111, с. 112]. Вьётан первым ввел в России публичное исполнение квартетов. Свои музыкально-просветительские концерты -утренние квартеты - он вел с огромным успехом. Игру этого выдающегося бельгийского скрипача, покорившего Москву и Петербург, слушали в Харькове, Таганроге, Екатеринбурге, Одессе.
Многократно концертировал в России Э. Изаи. Н. Кашкин писал: «Главная сила г. Изаи заключается не во внешнем блеске игры, а в несравненном богатстве чувств и воображения» [3, с. 12]. Сам же великий скрипач подчеркивал, что искусство - это результат совершенного сочетания мыслей и чувств. Изаи многое сделал для популяризации русской музыки в Бельгии.
Творческие связи объединяли Э. Изаи не только с А. Рубнштейном, но и с С. Рахманиновым, Ц. Кюи, В. Безекерским, А. Зилоти, А. Брандуковым,
А. Гольденвейзером. Партнерами Э. Изаи по квартетным выступлениям

Приехавшие составляли значительную конкуренцию русским скрипачам20. Среди них были А. Сыромятников, В. Пашкевич, Н. Поморский, А. Ершов, И. Яблочкин (их имена стали известны русской публике до открытия двух российских консерваторий). Все обучались либо у приглашенных в Россию (И. Хандошкин у Т. Порто), либо путём получения необходимых навыков, что приобретались в привилегированных учебных заведениях (Смольный институт, Пажеский корпус). Однако нередко, - и у своих родителей, профессиональных музыкантов (Н. Поморский, А. Ершов). Инструментальные классы открывались в разных учебных заведениях. (Например, в Петербургской театральной школе, созданной при Императорских театрах, преподавали Н. Поморский и Л. Ершов).
К XVIII веку относится и начало композиторской деятельности русских скрипачей. Их первые пьесы были незатейливыми обработками русских народных песен, лирического романса и европейских танцев, например менуэта или котильона. Более крупные формы - сонаты, вариации и инструментальные ансамбли - создавались русскими скрипачами в опоре на уже сложившиеся традиции западноевропейского искусства. Фактура произведений скрипачей показывала, что они хорошо знали творчество Баха и Боккерини, Вивальди и Локателли.
Наибольшее распространение получили в творчестве композиторов-скрипачей вариационные формы, во многом близкие практике народного инструментального исполнительства. Не сохранились скрипичные опыты
Н. Поморского (автора оперы «Пигмалион») и В. Пашкевича, создателя оперы «Несчастье от кареты» и заложившего фундамент русской комической оперы. Из дошедшей литературы назовём ансамбли
20 Остались сведения, что иностранцам в России платили за игру в оркестре, ансамблевые или сольные выступления много больше, чем русским скрипачам. Например, скрипач-виртуоз А. Лолли получал 4000 рублей, а И. Хандошкин на той же должности - 1100 рублей. Пенсия иностранцам выплачивалась через 10 лет службы в России, своим - через 20.