Типология отрицания в лезгинском и английском языках

• Автор: Алигусейнова, Феодосия Шихисламовна
• Шифр специальности: 10.02.20
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Махачкала
• Количество страниц: 153 с.

Гл. 1. КОНЦЕПЦИИ ОТРИЦАНИЯ И АСПЕКТЫ ЕГО СРАВНИТЕЛЬНО-ТИПОЛОГИЧЕСКОГО ИЗУЧЕНИЯ

1.1. Концепции отрицания в формальной логике

1.2. Сходства и различия между логическим и грамматическим отрицанием

1.3. Основные лингвистические концепции отрицания

1.4. Аспекты сравнительно-типологического изучения отрицания

Гл. 2. ТИПЫ ОТРИЦАНИЯ И ИХ ВЫРАЖЕНИЕ В ЛЕЗГИНСКОМ И АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКАХ

2.1. Средства выражения отрицания английского языка

2.2. К описанию отрицания в лезгинском языке

2.3. Общее и частное отрицание в английском и лезгинском языках

2.4. Смещённое отрицание в английском и лезгинском языках

2.5. Кумулятивное отрицание

2.6. Типологические ряды английского и лезгинского языков по характеру грамматического отрицания
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Список использованной литературы
Список используемых сокращений
Отрицание - это элемент значения предложения, который указывает, что связь, устанавливаемая между компонентами предложения, по мнению говорящего, реально не существует (А.М. Пешковский) или что соответствующее утвердительное предложение отвергается говорящим как ложное (Ш. Балли) [ЛЭС 1990: 354]. Отрицание относится к числу свойственных всем языкам мира исходных, семантически неразложимых смысловых категорий. Оно может выражаться различными средствами как в разных языках, так и в одном отдельном языке: отрицательными словами и частицами (лезг. ваъ ‘нет’, туш ‘не есть, не является кем-чем-либо’, рус. не, ни, англ. not, по и др.), синтетическими или аналитическими отрицательными формами глагола (лезг. к1елзава ‘читает, учится’ - к1елзавач ‘не читает, не учится’; англ. I don't want ‘Я не хочу’), может входить в само значение слова, т.е. быть внутрилексемным (рус. отказаться = 'не согласиться', англ .fail 'не преуспеть’, лезг. къадагъа авун 'запрещать' = их-тияр тагун ‘не давать разрешения’), быть подразумеваемым значением целого предложения, выражаемым при помощи интонации, порядка слов и др. (рус. Много ты понимаешь! - Ты этого не понимаешь', лезг. Низ герек я куь зегьме-тар?! ‘Кому нужен ваш труд?!’ = Куь зегьметар садазни герек туш ‘Ваш труд никому не нужен’).
Уже эти примеры показывают, что построение отрицательных высказываний в английском, лезгинском и русском языках имеет значительные расхождения, что может приводить к затруднениям лингводидактического плана при изучении английского языка носителями лезгинского языка, при переводе с одного языка на другой. Такие расхождения могут приводить к интерференции (от лат. intet ‘между собой, взаимно’ и ferio ‘касаюсь, ударяю’), т.е. столкновению способов построения отрицательных высказываний взаимодействующих языков.
Для преодоления затруднений при построении отрицательных высказываний особенно важно преодолеть интерференцию на уровне моделей построения отрицательных предложений, т.е. грамматическую интерференцию. Грамматическим считается такое отрицание, которое выражается отрицательной формой глагола или отрицательным словом в составе предложения. Т.е., грамматически отрицательное предложение создаётся при помощи отрицательной формы глагола и / или отрицательного слова.
Отрицательные формы глагола также могут создаваться различно: при помощи отрицательных частиц типа рус. не, англ. not или при помощи аффиксов типа лезг. - ч, та - (нхтияр ганач ‘не разрешил (разрешения не дал)’, гати-яр тагана ‘не разрешив (разрешения не дав)’, ихтияр гумир ‘не разрешай (разрешения не давай)’). В функциональном плане отрицательные частицы русского, английского или французского языков равноценны отрицательным аффиксам таких языков, как лезгинский.
В хорошо исследованных языках, таких, как английский или русский, средства выражения отрицания типологизированы по содержательным и структурным признакам, т.е. проведена внутриязыковая типологизация отрицания. Выделены такие его разновидности, как общее и частное отрицание и др. Типологическое исследование отрицания проводится также в межъязыковом плане. Например, в [Гак 1989: 202-203] языки типологизируются по тому, как в них комбинируются различные грамматические средства выражения отрицания. Рассматриваются возможные варианты взаимодействия отрицательных частиц и слов в предложении в том или ином языке. По отношению к этому признаку выделяются языки одного отрицания, где при наличии отрицательного слова отрицательная частица при глаголе не употребляется (англ.: Nobody has come ‘Никто не пришёл’; I have not соте ‘Я не пришёл’), языки одного или двух отрицаний, где при наличии отрицательного слова обязательна и отрицательная частица, но при отсутствии отрицательного слова употребляется только одна отрицательная частица (рус.: Никто не пришел, Я не пришел), языки двух отрицаний, где отрицательное слово требует отрицательной частицы, но при отсутствии отрицательного слова частица подкрепляется другой, полновесной

разъединенность с отсутствием, неприсущностью или же рассматривает эти понятия как однопорядковые.
Схожую интерпретацию отрицания предлагают и некоторые другие лингвисты. Н.Г. Озерова пишет, что грамматическая категория отрицания «передает логическое отрицание, присутствующее в отрицательных суждениях, которые, в свою очередь, выражают разъединенность предметов, явлений, признаков, имеющих место в действительности» [Озерова 1978: 10]. В.Н. Зенчук также считает, что грамматическая категория отрицания является отражением логического отрицания, суть которого состоит в отображении разъединенности, объективно существующей между предметами и явлениями в объективной действительности [Зенчук 1968:3-4].
Обсуждая недостатки данной концепции отрицания, И.Н. Бродский приводит следующие аргументы. Сторонники этой концепции в подтверждение онтологической интерпретации смысла отрицания апеллируют к Аристотелю. При этом они оставляют в тени вопрос о реальном смысле понятия разъединённости у Аристотеля. Сама по себе соединенность и разъединенность мыслей, по Аристотелю, ещё не определяет суждения. Иногда говорят, что здесь имеется в виду реальная разъединенность вещи и свойства. Но это трудно понять. Если речь идёт о разъединённости в пространстве, то это может относиться к вещам, а не к вещи и свойству, так как свойства не имеют самостоятельной пространственной локализации. О пространственной соединенности и разъединенности вещи и свойства можно было бы говорить, по-видимому, лишь с позиций платоновского учения об идеях. Не имеет эта разъединенность, очевидно, и смысла абстрагирования свойства от вещи, так как абстрагирование есть мысленное, а не реальное разъединение и разделение [Бродский 1973: 24].
Авторы концепции особой отрицательной модальности включают значения утверждения и отрицания в категорию модальности. Отрицание рассматривается ими не как объективная категория, имеющая определенный онтологический аналог, а как чисто субъективная, оценочная категория. Отрица-