Парафраза сакрального текста: лингвокультурологические аспекты поэтики

• Автор: Шкондирова, Марина Васильевна
• Шифр специальности: 10.02.19
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Краснодар
• Количество страниц: 192 с.

ГЛАВА 1. СОВРЕМЕННАЯ ПАРАФРАЗА САКРАЛЬНОГО ТЕКСТА: ПОЭТИКА И ПРОБЛЕМА ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ
1.1 Парафраза сакрального текста как теоретическая проблема
лингвокультурологии
1.2 Сильные позиции текстовых знаков в парафразе
1.3 Концепция главного героя в парафразе: проблема речевой инверсии
1.4 «Сверхчеловеческое» как речевая ситуация
1.5 Парафраза кульминационных событий текста
1.6 Парафраза сакрального текста как феномен массовой культуры
1.7 Парафраза сакрального текста как объект критического
осмысления
ГЛАВА 2. АВТОРСКИЕ КОНЦЕПЦИИ ПАРАФРАЗЫ:
ТИПОЛОГИЯ, СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ, ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ
2.1 Поэтика классической парафразы в
лингвокультурологическом контексте средневековья: поэма Нонна из Хмима «Парафраза Святого Евангелия от Иоанна»
2.2 Поэтика художественно-исторической парафразы в лингвокультуологическом контексте XIX века: книга
Э.Ренана «Жизнь Иисуса»
2.3 Поэтика экзистенциальной парафразы в лингвокультурологическом контексте XX века: книга Ф.Мориака «Жизнь Иисуса»
2.4 Поэтика дидактической парафразы в лингвокультурологическом контексте религиознохудожественного сознания: роман И.Мицовой «Следуй за Мной»
2.5 Роман Н.Мейлера и роман М.Булгакова «Мастер и Маргарита»: сравнительный анализ
лингвокультурологических моделей парафразы
2.6 Концепции языковой личности в парафразах сакрального
текста
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
СПИСОК ИЛЛЮСТРИРОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Актуальность исследования. В мировой культуре и в истории языка особое место занимают тексты, которые выходят за временные пределы своего создания и свободно существуют в интеллектуальном и духовном пространстве, в последние десятилетия часто называемом пространством интертекстуальным. Есть истории - прежде всего к ним относятся античные и библейские сюжеты, располагающие к новым пересказам давно известных событий, закрепленных в художественном повествовании. Интерес к ним сохраняется на высоком уровне, парафраза становится закономерным методом поддержания интереса к великому прошлому культуры. Во-первых, популярность парафразы свидетельствует о том, что есть повествования-архетипы, речевые каноны, способные преодолевать родные для себя контексты и сообщать нечто духовно и эстетически важное новым историческим контекстам, «большому времени», нуждающемся в архетипах для выявления неких доминант развития. Во-вторых, интерес к парафразе показывает, что одной из важных составляющих речевого процесса является прочтение значимых текстов в современных традициях, что позволяет сохранить всем известную фабулу, придав ей новый, соответствующей эпохе прочтения смысл. Образы великих традиций утрачивают многие архаические, ритуальные значения и подчиняются методологиям нового времени, помогая творцу и его читателям динамизировать процессы самоидентификации с помощью архетипических сюжетов. Этот аспект парафразы предполагает передачу той или иной древней истории как вполне современного события, если не по форме, то по духовному соответствию внутренним потребностям современного человека. 13-третьих, особое значение парафразы в культуре XX - XXI веков говорит о значительном игровом потенциале модернизма и постмодернизма, которые избавляются от подчеркнуто уважительного отношения к традиции, начинают так «пересказывать» сюжеты минувших эпох, что появляется
поэтому можно сказать, что Бог не стесняет человека своим внешним присутствием. Он значительно больше в речах и делах Иисуса, нежели в формальных проявлениях величия.
Мейлер избирает другой путь. В «Евангелии от Сына Божия» Бог -речь, но она настолько часто появляется и так странно звучит, что образ не может не получить антропоморфные черты. Евангельский Христос говорит людям и о людях, очень не часто обращаясь в словам о Боге. Может быть, чаще всего они звучат в Нагорной проповеди. Герой Мейлера нередко вспоминает о Боге, чаще с тревогой и сомнениями, чем с благодарностью. Что при этом происходит? Несмотря на то, что герой назван «Сыном Божиим», он больше похож на человека, каким-то непостижимым образом созданным Богом и отправленным на землю выполнять приказ. Иисус совсем не похож на новозаветного Богочеловека.
Иисус часто спрашивает себя: «Какой из меня сын Бога?». И надо сказать, что читателю приходится согласиться с сомнениями героя, придающегося очень частой рефлексии. «Я вспомнил, что истинный отец мой - Господь, но не мог постигнуть, в чем и как это выразится», -сетует мейлеровский Иисус [179, 33]. Единства Отца и Сына в общении Бога с Иисусом не обнаруживается: «Я обратил взгляд к небу и произнес: - Господи Боже! Я - малое дитя.И Бог сказал мне, как когда-то пророку Иеремии: - Не говори «я - малое дитя», ибо тебе предстоит идти туда, куда я пошлю тебя» [179, 41]. Мейлеровский Бог не склонен объяснять своему Сыну сущность духовных процессов. Императивный тон появляется чаще: «В Капернауме ты не ударишь в грязь лицом. Не уставай повторять одно и тоже много раз. Люди что камни: они глухи. Поэтому повторяй снова и снова: «Так сказал господь Бог». И не заботься о том, слышат тебя или нет. Слова - тоже Мои творения, и доходят они многими путями» [179, 80]. Здесь особенно интересен призыв «повторять одно и тоже». Вряд ли это случайная фраза. Она, на