Теория фигуры речи в русских риториках XVII-начала XVIII в.

• Автор: Маркасова, Елена Валерьевна
• Шифр специальности: 10.02.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2002
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 254 с.

Глава 1. Фигуры речи: из истории обучения и изучения Вводные замечания
1.1. Риторика в системе тривиума и начальный этап ее освоения в российской образовательной традиции
1.2. Теория фигуры речи в контексте взаимосвязи грамматики и риторики сак учебных курсов (XVIII - XIX вв.)
1.3. Статья А.Г.Горнфельда “Фигура в поэтике и риторике” и ее ® значение для исследования теории фигуры
1.4. Образовательная традиция и проблемы изучения теории фигуры в современной отечественной русистике
Выводы
Глава 2. Концепция фигуры речи в русских риториках Вводные замечания
2.1. Теория поэтических вольностей в латиноязычных метаязыковых текстах
2.2. Фигуры “начального чина видов” (метаплазмы)
* 2.3. Гипотетическая сфера функционирования грамматических фигур
2.4. Концепция “острой мысли” и представления о фигурации
2.5. Теория фигуры и практика редактирования поэтических текстов
2.6. “Фигуры грамматические” в работах современных исследователей стилистики
2.7. Фигуры риторические в Грамматике Мелетия Смотрицкого и риториках
2.8. Состав риторических фигур как показатель литературных вкусов эпохи

Выводы
Глава 3. Теория фигуры речи и
проблемы литературной преемственности
Вводные замечания
3.1. К вопросу о “громоздкости” и “прозрачности” текста
3.2. Риторическая организация житийных текстов
3.3. О фигурации курьезных текстов
3.4. “Плетение словес” и “ращение слов”
3.5.Амплификация в современной поэзии
Выводы
Заключение
Список цитируемых источников
Литература

Сложность изучения текстов, демонстрирующих смену авторских ориентаций в переходные периоды, обычно усугубляется преобладающим среди филологов интересом к памятникам, максимально значимым в общекультурном смысле. Причем такая оценка, как и причисление других произведений к не вполне существенным для видения литературного процесса, обычно основывается на отношении к ним предшественников. Формируется замкнутый круг, связанный с неприятием определенного материала и отрицанием целесообразности его изучения. Особенно остро проблема “литературной ценности” материала стоит для исследователей современной литературы, но когда речь идет об историческом аспекте изучения языка и литературы, эта же проблема поворачивается другой стороной: материал оказывается востребованным или невостребованным в зависимости от того, может ли он быть поставлен “на службу определению системы ценностей” (М.Блок). Это рассуждение имеет прямое отношение к истории исследования русских риторик, долгое время считавшихся периферийными текстами в истории русской письменности XVII - XVIII вв., а в конце XX в. заново приобретших статус источника, достойного внимания.
В России феномен “риторичности” литературы и культуры XVII - XVIII вв. оказался в центре внимания гуманитариев разных специальностей лишь в конце XX в. Новое по сравнению с предшествующим периодом видение особенностей структуры текста, как и усиление внимания к процессу его создания, привело к возникновению своеобразной моды на риторическую терминологию. Безусловно, этот процесс происходил параллельно с отказом от распространенного в 1970-е-начале 80-х гг. мнения о риториках как старомодном и бессодержательном типе текста. Следствием переосмысления места риторики является стихийное возрождение риторической терминологии в современной стилистической традиции. За последнее двадцатилетие

0 В этой пространной цитате, начинающей рассуждения А. Г. Горнфельда
о фигуре, сосредоточены центральные проблемы теории фигуры речи: 1) проблема разграничения тропа и фигуры; 2) проблема искусственности и естественности фигуры и вопрос об “идеальной” модели, служащей мерилом “искусственности”; 3) проблема воздействия определенной фигуры (или типа фигур) на слушателя или читателя; 4) логические и психологические основания теории фигуры.
“Подобно другим приемам сбережения силы, фигуры запоминаются, остаются в языке, группируются наблюдением и становятся объектом традиции, то бессознательной, то сознательной. Во всяком случае в употребление их входит элемент преднамеренности в большей степени, чем, например, в применении тропов”. По мнению А. Г. Горнфельда, наименее удачными являются традиционные французские классификации, “в которых едва ли внесено какое-либо живое изменение со времен “Принципов” Батте и “Лицея” Лагарпа, повторивших александрийскую риторику”. Автор говорит о делении на фигуры мысли и фигуры речи как о делении, не отвечающем уровню научных знаний, признавая достоинства немецкой традиции изучения и классифицирования фигур. В общем, у немцев фигуры делятся: на 1) регулирующие движение изложения посредством расположения слов (Bewegunsfiguren) и 2) останавливающие внимание на отдельной мысли (festsetzende oder pointierende Figuren). Первые запечатлены более рассудочным характером и легче бывают делом риторического расчета”. [Горнфельд 2000,12]. К ним А. Г. Горнфельд относит: многосоюзие и бессоюзие, инверсию, вопрошение или риторический вопрос, обращение с вопросом к лицу отсутствующему, неопределенному или неодушевленному предмету, усугубление (восхождение, усиление, лестница, climax). Ко второму,
философ предлагает считать использование фигур речи способом “довести ум легчайшим путем до желаемого понятия”.