Свободные и несвободные причастные и деепричастные конструкции в русском литературном языке второй половины XVIII века

• Автор: Эгипти, Илона Анатольевна
• Шифр специальности: 10.02.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2002
• Место защиты: Петрозаводск
• Количество страниц: 192 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ ВОПРОСА. ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ В ИЗУЧЕНИИ ПРИЧАСТНЫХ И ДЕЕПРИЧАСТНЫХ КОНСТРУКЦИЙ
1.1. Проблема генезиса причастия в истории русского языка
1.2. Зависимость конструкций от положения относительно предикативного центра
1.3. Соотношение времени и вида причастных и деепричастных форм
1.4. Функционирование конструкций «именительный самостоятельный» и одательный самостоятельный»
1.5. Зависимость употребления причастных и деепричастных конструкций от стиля и жанра произведений
1.6. Основные направления изучения причастных и деепричастных конструкций в современном русском языке
ГЛАВА 2. ТИПОЛОГИЯ ПРИЧАСТНЫХ КОНСТРУКЦИЙ
Введение
2.1. Номинативные конструкции
2.2. Г еннтвные конструкции
2.3. Дативные конструкции
2.4. Аккузативные конструкции
2.5. Аблативные конструкции
2.6. Конструкции, распространяющие предложный падеж
ГЛАВА 3. ТИПОЛОГИЯ ДЕЕПРИЧАСТНЫХ КОНСТРУКЦИЙ
Введение
3.1 .Синтаксические функции деепричастных конструкций
3.2. Состав и структура деепричастной конструкции 13
3.3. Деепричастная конструкция в составе предложения: сочетание деепричастий с разными типами сказуемых
3.4. Деепричастные конструкции с субъектом действия, не совпадающим с субъектом действия сказуемого
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Список использованных источников Список использованной литературы

ВВЕДЕНИЕ
Становление и развитее категорий причастия и деепричастия - один из многосторонне изученных, но не потерявших актуальности вопросов в русском языкознании. Исследование эволюции морфологической структуры причастия начинается в XIX веке, этот вопрос подробно рассмотрен в трудах А. X. Востокова, И. Давыдова, Ф. И. Буслаева, А. А. Потебни, Д.
Н. Овсянико-Куликовского, В. А. Богородицкого, Д. Н. Кудрявского, А. А. Шахматова, С. П. Обнорского, В. И. Борковского, П. С. Кузнецова и других русских лингвистов. Большая часть специальных работ посвящена изучению специфики причастия и деепричастия на материале древнерусских памятников: исследования Е. С. Истриной, В. И. Борковского, А. А. Зализняка, В. Л. Георгиевой, Э. И. Коротаевой, А. А. Скворцовой, Н. Э. Беркович, Л. Н. Зе-ваковой, А. А. Припадчева, Б. В. Кунавина. Много исследований выполнено на материале современного русского языка, в частности, В. В. Виноградовым, П. Д. Богдановым, А. Ф. Прияткиной, Н. Н. Прокоповичем, Л. К. Дмитриевой, Т. В. Лыковой, А. А. Камыниной, И. М. Богуславским и др. Однако вопрос о том, каким образом изменения, происходившие в области морфологии, отразились на структуре синтаксического строя русского языка, изучен не полностью и оставляет ряд вопросов открытыми. В основном теории и концепции дополняют друг друга в вопросе о появлении полупредикативной деепричастной конструкции из «второстепенного сказуемого» (термин А. А. Потебни) в связи с активной перестройкой синтаксического строя, вызванной стремлением к гипотактическим конструкциям1. Ряд исследований посвящен анализу синтаксических изменений, имевших место в русском языке начального периода формирования русской нации (XVII век), такие работы в основном дают подробный анализ изменения и функционирования аппозитивного причастия и оборота «дательный самостоятельный». К концу XVIII века завершается перестройка морфологического строя причастия и, как следствие этого процесса, передислокация, иная компоновка единиц синтаксиса с дальнейшим изменением их сочетаемости. Однако этот важный для истории русского языка период по сравнению с начальным этапом (XVII веком) менее изучен. В плане исторического синтаксиса не имеет необходимого подробного освещения вопрос о функционировании причастных и деепричастных конструкций, имеющих собственный субъект, не совпадающий с субъектом главного предложения, неясен также вопрос о происхождении - заимствованном или исконно русском - подобной формы.
Исключением являются работы А. Г. Руднева.

регламентировано законами стиля. На уровне морфологии М. В. Ломоносовым выдвинут ряд ограничений, которые запрещают образование причастий «oi' тех глаголов, которые нечто подлое значат и только в простых разговорах употребительны, ибо причастия имеют в себе некоторую высокость, и для того очень пристойно их употреблять в высоком роде cm-

хов» . На уровне синтаксиса ряд правил, выдвинутых М. В. Ломоносовым, касается порядка слов в деепричастных и причастных оборотах. «Приложения, состоящие в именах прилагательных и причастиях, полагаются в средине того предложения, к которому они надлежит, что больше бывает в повествованиях и описаниях, например: Она Секста Росция, ничего не имеющего, га дому изверженного, гагнанного из вотчин, убегающего от оружия и от угроз разбойнических, приняли в дом свой. <.. > Но в стремительной прозе и в высоких стихах приличнее периоды начинать с таких приложений, например: Окруженное оружием и пламенем нечестивого злоумышления, простирает к вам смолением руки общее отечество»*9. Наконец, само употребление причастия ограничено кругом текстов «высокого штиля», что еще раз говорит о его стилистической выделенное в ХТ11 веке: «употребляются только в письме, а в простых разговорах должно их изображать чрез возносительные местоимения: которой, которая, которое»50.
Таким образом, употребление ПК в текстах второй половины XVTO века зависит от факторов: 1) вызванных перестройкой системы простого предложения - здесь имеют значение все изменения, происходящие с определяемым причастием компонентом и нормализация в области словопорядка (изменение словорасположения касается как всего предложения, так и ПК), 2) связанных со становлением стилистической нормы, требующей дифференциации языковых средств в зависимости от жанра произведения. С другой стороны, сама ПК сохраняет некоторые архаичные черты: например, синтаксической особенностью ПК было дистантное расположение причастной синтагмы относительно определяемого слова. Для древнерусского языка такой порядок слов не являлся аномальным, скорее всего, это объяснялось нарушением принципа проективности другим принципом: «вначале главная часть сообщения, затем уточнения»51. Таким образом, в предложениях типа «Томь же лете сьгоре цръкы в Хълме святыхъ Апостолъ зажъжена от грома» можно выделить две части
48 Ломоносов М. В. Российская грамматика // Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений. М.-Л., 1950-1959. T. VI. С. 496.
49 Ломоносов М. В. Краткое руководство к красноречию // Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений. М.-Л., 1950-1959. T. VII. С. 372.
50 Ломоносов М. В. Российская грамматика... С. 496.
51 Зализняк А. А. Древненовгородский диалект. М., 1995. С. 172.