Вербализаторы концептов "Время" и "Мятеж" в следственном деле Емельяна Пугачева как материал для воссоздания языковой личности последней трети XVIII века

• Автор: Меркулова, Наталья Викторовна
• Шифр специальности: 10.02.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Магнитогорск
• Количество страниц: 233 с. : ил.

ГЛАВА I. ВЕРБАЛИЗАТОРЫ КОНЦЕПТА «ВРЕМЯ»

В СЛЕДСТВЕННОМ ДЕЛЕ ЕМ. ПУГАЧЕВА КАК МАТЕРИАЛ ДЛЯ ВОССОЗДАНИЯ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ

ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XVIIIСТОЛЕТР1Я

§ 1. Понятие «время» в научной и наивной картинах мира

как основа формирования концепта «ВРЕМЯ»

1.1. Понятие «время» в науке

1.2. Понятие «время» в лингвистике. Концепт «ВРЕМЯ»

как элемент языковой картины мира

§ 2. Лексико-фразеологическое поле «Время»

в следственном деле Ем. Пугачева

2.1. Околоядерная зона ЛФП «Время»

2.2. Языковые единицы зоны цикличности ЛФП «Время»
2.2.1. Таксоны со значением суточного цикла
2.2.2. Таксоны со значением годичного цикла
2.2.3. Таксоны наречного типа со значением
повторения и возобновления
2.3. Языковые единицы зоны линейности ЛФП «Время»
2.3.1. Языковые единицы, называющие даты
2.3.2. Языковые единицы, называющие
хронометрированное линейное время
Выводы по 1 главе
ГЛАВА II. ВЕРБАЛИЗАТОРЫ КОНЦЕПТА «МЯТЕЖ»
В СЛЕДСТВЕННОМ ДЕЛЕ ЕМ. ПУГАЧЕВА КАК МАТЕРИАЛ ДЛЯ ВОССОЗДАНИЯ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ
ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XVIII СТОЛЕТИЯ
§ 1. Структура ЛФП «Мятеж» в следственном деле Ем. Пугачева
1.1. Структура ЛФП «Мятеж»
1.2. Ядерная зона в следственном деле Ем. Пугачева
§ 2. Языковые единицы околоядерной зоны
2.1. Языковые единицы, называющие действия
во время вооруженного выступления
2.2. Языковые единицы, называющие виды оружия, использовавшиеся при вооруженном выступлении
2.3. Языковые единицы, называющие виды родов войск и воинских подразделений, участвовавших
в вооруженном выступлении
2.4. Языковые единицы, называющие сражения
и виды сражений во время вооруженного выступления
2.5. Языковые единицы, называющие действия по исполнению воинских обязанностей
при вооруженном выступлении
2.6. Языковые единицы, называющие лиц, участвовавших
в вооруженном выступлении
§ 3. Языковые единицы периферийной зоны ЛФП «Мятеж»
3.1. Языковые единицы, характеризующие подготовку к вооруженному выступлению против
существующей государственной власти
3.2. Языковые единицы, называющие наказания
Выводы по 2 главе
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Источники
Научная литература
Словари

Изучение языковой личности — одно из приоритетных направлений в лингвистике последних десятилетий, что связано с антропоцентризмом, самой характерной чертой современного этапа развития мирового языкознания. Язык, в свою очередь, также «насквозь антропоцентричен». Присутствие человека «дает о себе знать на всем пространстве языка, но более всего оно сказывается в лексике и синтаксисе — семантике слов, структуре предложения и организации дискурса» [Арутюнова 1999: 3].
С 70-х гг. XX столетия появился ряд теоретических работ, посвященных изучению языковой личности (Ю. Н. Караулов 1987, 1989; В. И. Карасик 2001; Л. А. Шестак 2003 и др.). Практическое воплощение эти теоретические изыскания получили в трудах, где предпринимаются попытки создания языковых портретов обобщенной языковой личности, рассматриваемой в свете возрастных, профессиональных, социальных, национальных, диалектных и др. аспектов, или языковой личности художественного текста на материале современного русского языка (см., напр., С. В. Бекова 1973, Н. О. Золотова 1991, В. Д. Лютикова 2000, Ле Дык Тху 2003, В. П. Тимофеев 2003, Л. А. Шестак 2003, О. А. Казакова 2004, О. А. Левоненко 2004, Н. Н. Менысова 2004, М. Н. Панова 2004, О. Н. Шевченко 2005 и др.). В некоторых работах описываются языковые личности XIX-XX вв. (В. Д. Спасович [Виноградов 1930];
А. А. Реформатский [Язык и личность 1989]; М. А. Цветаева [Ляпон 1995]; П. В. Чесноков [Инфантова 2001]; Ю. М. Лотман [Парсамова 2004] и др.).
Чрезвычайно важным и интересным представляется воссоздание языковых личностей исторических фигур, что позволяет прояснить индивидуальные особенности неоднозначно оцениваемых деятелей прошлого. Кроме того, объективный лингвистический анализ памятников, отражающих язык конкретной личности, может стать веским аргументом в исторических теориях и гипотезах, ибо в индивидуальных чертах языковой

точное время было важно для Екатерины, потому что именно в эти часы и минуты решалась вся ее дальнейшая жизнь: либо она становится императрицей, либо будущего больше нет. Но об использовании часов говорят и другие цитаты, которые не имеют политически важного оттенка: Оттуда (из имения графа Штейнбока - Н. М.) Императриг^а (Елизавета Петровна - Н. М.) съ великою пышностт, двинулась дальше, съ темь, чтобы къ вечеру быть въ Катеринентале; но не знаю, по какой причине, только путешеств 'ю наше продлилось до второго часа утра [Записки 1990: 48]; Кроме того, мы все, и господа и слуги, вели самую безпокойную жизнь, такъ какь у Императрицы не было определенного часа ни для остановокъ, ни для выездовъ, ни для обеда, ни для ночлега [Записки 1990: 270]. Как видим, отсутствие четко регламентированного времени причиняло немало неудобств даже в повседневной жизни двора, а речь в цитате идет о событиях 1747 года.
И все же следует подчеркнуть, что хронометрированное время было неотъемлемой частью жизни военного человека XVIII столетия. Вот как описывал распорядок дня полководца А. В. Суворова, военная деятельность которого совпадает с пугачевской, его адъютант Александр Столыпин: Просыпался он в два часа пополуночи <...> обедал в 8 часов поутру; отобедав, лоэ/сился спать; в 4 часа пополудни - вечерняя заря <...> в 10 часов лоэ/сился спать [Наука побеждать 1984:557]. Сам же Александр Васильевич в плане очередной русско-турецкой войны впервые в практике европейских войн четко определил «главное правило ведения войны» - расчет времени: «В случае возникновения препятствий нельзя много отвлекаться ими, время дороже всего - нужно уметь беречь его...» [Наука побеждать 1984: 535, 538]. Этот принцип важен потому, что достижение согласованности действий всех трех русских корпусов и взаимодействие сухопутных и военно-морских сил не могло быть обеспечено без четко регламентированных временных рамок.
Таким образом, можно с определенной уверенностью констатировать, что в XVIII в. часы, в том числе и ручные, не являлись редкостью, хотя и