Русская энтомологическая лексика в этнолингвистическом освещении

• Автор: Кривощапова, Юлия Александровна
• Шифр специальности: 10.02.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Екатеринбург
• Количество страниц: 252 с.

I. Характеристика организации семантико-мотивационной группы «насекомые»

1.1. Наивная энтомологическая категориальная система и ее реализация в языке

12. Русская энтомологическая лексика: ономасиологический аспект

I.3. Наименования насекомых с точки зрения ономасиологической прагматики

II. Регулярные мотивационные модели в сфере энтомологической лексики

II. 1. К методике анализа материала

II. 2. «Животная» модель в славянской народной энтомологии

И. 3. Этнонимическая модель в славянских названиях насекомых

II. 4. Антропонимическая модель в наименованиях насекомых

II. 5. Энтомологический календарь в зеркале языка и народной культуры

III. 6. Энтомологическая модель в названиях болезней

П1. Этнолингвистические портреты насекомых
К методике анализа материала
Блоха
Вошь
Жуки
Муха
Комар
Паук
Кузнечик (сверчок, медведка)
Муравей
Пчела, оса
Бабочка, мотылек
Божья коровка
Заключение
Библиография
Список сокращений, использованных в работе
Приложение
Указатель лексических фактов
Идея предлагаемого исследования, сконцентрированного на изучении русской энтомологической лексики, сформировалась в рамках этнолингвистики - науки, ориентирующей исследователя на «рассмотрение соотношения и связи языка и духовной культуры, языка и народного менталитета, языка и народного творчества, их взаимозависимости и разных видов их корреспонденции» [Толстой 1995, 27]. Основной задачей этнолингвистики как науки «является “субъектная” реконструкция культуры и изучение менталитета ее носителей (субъектов), их способов концептуализации мира, запечатленных в языке» [Бартминъский 2005, 33]. В качестве ключевого момента этнолингвистика оперирует понятием языковой (культурно-языковой) картины мира, которая понимается как «заключенная в языке интерпретация действительности, которую можно представить в виде совокупности суждений о мире» [Бартминский 2001,17].
Этнолингвистика имеет дело с такими фактами действительности и человеческого сознания, которые обладают закрепленными, разработанными формами символической репрезентации, имеют не только языковое, но и культурно-символическое воплощение. В данной работе в качестве символически значимого фрагмента действительности был выбран денотативный класс «насекомые». Благодаря своей мизерности и ощутимой вовлеченности в мир человека, насекомые представляют собой особую «касту» среди представителей животного мира, что обусловливает богатую палитру их наименований в языке и символическую разработанность в народной культуре. Кроме того, энтомологическая лексика выступает как богатый источник разного рода метафорических обозначений, в том числе и определений человека.
В контексте обозначенной проблематики объектом настоящего исследования послужили наименования насекомых в общенародном русском языке и русских народных говорах, а также семантические дериваты, образованные на базе энтомологической лексики, фразеологические образования, компонентами которых являются обозначения насекомых.
Нацеленность этнолингвистики на выявление комплекса народных представлений о мире определяет преимущественное внимание к наиболее информативным в этом плане языковым явлениям- семантике и мотивации языковых единиц. Исходя их этого, предметом данного исследования стали семантические особенности и мотивационные

связи энтомологической лексики как наиболее надежные «хранители» этнокультурной информации.
Целью работы является этнолингвистическая характеристика русской энтомологической лексики.
В рамках этнолингвистики принято выделять «широкий» и «узкий» ее «варианты» (терминология, предложенная Н. И. Толстым). «Широкая» этнолингвистика нацелена на комплексное описание того или иного фрагмента картины мира, производимое на материале всех форм культуры: «...этнолингвистика также может пониматься как комплексная дисциплина, предметом изучения которой является “план содержания” культуры, народной психологии и мифологии независимо от средств и способов их формального воплощения (слово, предмет, изображение)» [Толстой 1995, 39]. Объектом изучения «широкой» этнолингвистики является уже не только язык (хотя он признается главным выразителем и хранителем культурной информации во времени), но и другие формы и субстанции, в которых выражает себя коллективное сознание, народный менталитет, сложившаяся в том или ином этносе или вообще социуме «картина мира», т. е. восприятие окружающей человека действительности, ее категоризация и интерпретация.
Выход в знаковое пространство культуры при анализе языковых фактов -принципиальная позиция Московской этнолингвистической школы Н. И. Толстого и С. М. Толстой. Изыскания представителей этой школы находят свое воплощение, в частности, в словаре «Славянские древности» [СД], где сделана попытка «выделить и истолковать основные семантические единицы “языка культуры”, т. е. самые существенные для культуры смыслы, независимо от того, в какой форме и в какой субстанции они выражены- в слове, или в действии, закреплены ли эти смыслы за предметом, за свойством предмета и т. п. “Узкая” этнолингвистика предполагает рассмотрение соотношения и связи языка и духовной культуры, языка и народного менталитета, языка и народного творчества, их взаимозависимости и разных видов их корреспонденции» [Толстой 1995,27].
В рамках «узкой» этнолингвистики основными языковыми источниками знания о мире (т. е. источниками этнокультурной информации1) считаются «внутренняя форма слова; деривационные связи; концептуальное ядро значения; коннотация, а также типовая (узуальная сочетаемость; парадигматические связи (синонимия, антонимия и проч.)»
1 Этнокультурную информацию можно определить как некую «смысловую (содержательную) составляющую этнокультурного феномена (слова, верования, обряда), которая отражает определенный способ видения окружающего мира носителем традиции» [Якушкина 2003,5].

Жито, хлеб: жйтничек ‘кузнечик, кобылка’ - «Это то же, что житнички, домовые, что живут по житам, величиной с воробчика, и ползают, как кузнечики, по былинкам, тех мавками зовут, а этих зеленчуками, эти мохнатые и кричат разными голосами» (зап.) [СРНГ 9,192], моль хлебная [Даль 2, 897]
Сад: клоп садовый [Даль 2, 301]
Деревья: клоп древесный [Даль 2, 301], крушйнница ‘вид насекомого’ [Малеча 2, 295], берёзовик ‘майский жук; род насекомого’ (новг.) [СРНГ 2,252]
За корой: закожурник ‘жук-короед’ - «Закожурник ето под корой живёт» [КЭИС], закбрыш ‘жук-короед’ (арх., волог.); ‘жучок, живущий в коре и древесине деревьев’ (волог., арх., твер., тобол.) [СРНГ 10,155-156]
Травянистые растения: вошь капустная ‘тля, насекомое Aphis' [Даль 1, 620], капустничек ‘бабочка-капустница’ (оренб.) [СРНГ 13, 61], вошь травяная ‘тля, насекомое Aphis' [Даль 1, 620], лебёдница ‘жучок, который водится на листьях лебеды’ (ворон.) [СРНГ 16, 301], ліоль овощная [Даль 2, 897], травянка ‘кузнечик’ [КЭИС], овсяночка ‘сверчок’ (чкал.) [СРНГ 22, 305], льняная бабочка ‘голубая лицена’ (смол.) [СРНГ 17, 232], моховик ‘клоп’ [КЭИС].
Вода: блоха водяная ‘прыгун, маленькое насекомое из семейства раковых’ [Даль 1, 242], водожйл ‘водяной жук Hygrobia' [Даль 1, 539], водомерка ‘насекомое Hydrometra, долгоножка, водяной паук’ [Даль 1, 540], водяной жук ‘жук-плавунец’ [СДГ 1, 82], водяной таракан ‘жук-плавунец’ (пек.) [СРНГ 4, 352] , водяной таракан ‘жук-плавунец’ [НОС 11, 24], мокрой ‘мелкое насекомое’ - «Букараги в заводинках такие» [КСГРС], прудовой таракан ‘водяной таракан’ - «У него (ребенка) грызет когда пупок или шульги, таракана прудового словят и туда сажают, он укусит, кровь черная покажется, ребенок только рявкнет, и все» (костр.) [ЛКТЭ]
Земля, песок: земіянбй комар ‘мелкий черный комар’ [СРГНО, 193], сверчок земляной [Даль 4, 59], зелтная блоха (или песочная) ‘водится в восточных степях наших, особенно близь навоза, и нападает во множестве на человека и на скотину’ [Даль 1,242] Навоз: говённик [АОС 9, 170], говёпница [СРГК 1, 348], говяннбй жук [КСГРС], навозник ‘навозный жук’ [Даль 2, 1011], навозница ‘бабочка-траурница’ (новг.) [СРНГ 19, 175]