Чужая речь в романах И.С. Тургенева "Рудин", "Дворянское гнездо", "Накануне" : коммуникативно-текстообразовательный аспект

• Автор: Грудина, Мария Викторовна
• Шифр специальности: 10.02.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2009
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 291 с.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Глава 1. Диалогема как единица анализа сопряжения авторской и чужой речи в тексте романа
1.1. Формирование жанра романа в особых социально-политических условиях России XIX века
1.2. Полифонизм как основа романного жанра и средства его презентации в художественном произведении
1.3. Диалогема как операционная единица анализа композиционно-речевой организации романа

1.4. Критерии анализа диалогем

1.5. Специфика выраженности авторского присутствия

Глава 2. Диалог и чужая речь как основные составляющие диалогемы

2.1. Конструкция с прямой речью и диалог - составляющие диалогемы

2.1.1. Диалог. Общая характеристика

2.1.2. Понятие ассоциативно-диалогового ряда
2.1.3. Содержательно-функциональная характеристика диалога
2.1.4. Позиция при диалоге третьего лица - наблюдателя
2.1.5. Функционально-структурная характеристика реплик диалога
2.2. Конструкции с чужой речью
2.2.1 Конструкция с прямой речью
2.2.2. Конструкция с косвенной речью
Заключение
Список литературы
Приложения

ВВЕДЕНИЕ
Предлагаемая диссертация посвящена чужой речи в ее диалоговом проявлении в романном творчестве И. С. Тургенева. Выбор темы предопределялся целым комплексом весьма актуальных лингвистических - и шире - филологических проблем современной гуманитарной науки с такой весьма заметной ее составляющей, как антропоцентризм.
Конкретным объектом анализа являются три первых романа писателя
«Рудин» (1855), «Дворянское гнездо» (1859), «Накануне» (1860). Это не
случайно. И. С. Тургеневу принадлежит определяющая роль в становлении
жанра русского реалистического романа. Русский роман, как и вся русская
литература, развивался в весьма специфических социально-политических
условиях, проявляющихся в ограниченности в России средств для выражения
и воспитания общественного мнения (ущербность журнальной и газетной
информации, ущемление всякой публицистической деятельности, отсутствие
парламентской трибуны и т. п.). Следствием такого положения явилось
расширение функций художественного слова. В осуществлении этой его
общественно-политической задачи существенную роль сыграл роман,
обладающий целым рядом уже сложившихся в нем сугубо жанровых
преимуществ. Однако на русской почве эти преимущества надо было
значительно обновлять, создавая собственные, национальные традиции
романного творчества. В этой поистине неоценимой исторической
деятельности особое место принадлежит И. С. Тургеневу. Поставив цель:
художественно отразить сложнейшие процессы, происходящие в России в
социальной, идеологической, нравственной и эстетической жизни, «он сумел
передать общественно-нравственную атмосферу каждого российского
десятилетия 1840 - 1870-х годов», и более того: «во временном указать на
вечное» (Н. Н. Страхов). Эта соотнесенность «временного» (а лучше
современного Тургеневу) с «вечным» особенно проявилась в первых трех
романах писателя, содержание и собственно романные установки которых

позволяют рассматривать их как единый цикл. «Вечным» в них оказывался поиск главного стержня общественно-политической жизни в России. В исследуемых романах: «Рудине», «Дворянском гнезде» и «Накануне» - автор видит этот стержень в передовой части русского дворянства. Главные его герои (Рудин и Наталья Ласунская, Лежнев и Александра Павловна Липина, Лаврецкий и Лиза Калитина, Елена Стахова) принадлежат к числу самых привлекательных людей его эпохи. Именно на них автор смотрит еще как на силу, способную благоустроить Россию. Ощущение ухода дворянства с исторической сцены придет к Тургеневу позже («Отцы и дети» (1862), «Дым» (1867), «Новь» (1877).
В трех первых романах писателя уже видны жанровые черты русского
романа: динамичность, усложненный элементами диалогизма полифонизм,
хронотоп, имеющий разные векторы (пространственный - «Дворянское
гнездо», темпоральный - «Накануне», заявленные в названиях
произведений), исторический антропоцентризм, драматизированный
конфликт с отчетливыми социальными очертаниями. Все эти специфические
черты потребовали коренной перестройки романной
композиционно-речевой структуры. Реализация ни одной из названных черт,
воплощающих жанровую природу романа, была бы невозможна без
отражения многоголосия мира: в «переводе» на язык философско-
лингвистической трактовки - без теории чужого слова М. М. Бахтина, «в
переводе» на терминологию собственно лингвистического аппарата
понятия концепции чужой речи, прежде всего прямой и косвенной
(представленной в русистике на первом ее этапе изучения как категории
сугубо грамматической). В диссертации же анализ чужой речи в
художественном произведении предстает не как собственно грамматическое
явление (М. К. Милых, В. И. Кодухов, Г. М. Чумаков и др.), а как
коммуникативно-текстообразовательное. При этом концепция чужой речи
органично связывается в диссертации с проблемой диалогической речи, до
сих пор рассматриваемой главным образом как собственно разговорное

6) мнимо-отрицательные предложения:
В чем и в ком я не разочаровался, бог мой! с кем не сблиэ/сался!
7) риторические вопросительные предложения:
Что это значит? ... Отчего все это?
8) введение в повествование конструкций с прямой речью:
Когда я кончил и соскочил с кресел, он (инспектор — М. Г.) мне сказал: "Хорошо-с, только высоко немножко, темновато, да и о самом предмете мало сказано".
9) цитация:
я теперь могу сказать с Кольцовым: "До чего ты, моя молодость, довела меня, домыкала, что уж шагу ступить некуда..."
10) высокая степень метафоричности:
Он чрезвычайно дорожил каждой своей мыслью. Взберется на нее с усилием, как божия коровка на конец былинки, и сидит, сидит на ней, все как будто крылья расправляет и полететь собирается — и вдруг свалится, и опять полезет
Роман такого рода условно можно назвать романом драматизированным. При этом персонажи в таких романах оказываются по воле автора в условиях усложненного хронотопа: они представляют не только настоящее и прошлое, но иногда даже будущее героя. Сам же автор представляет героя «здесь и сейчас».
Широкая потребность в использовании речи персонажей и делает понятной ориентацию в подобных романах, в данном случае в «Рудине», на демонстрационный тип речи:
Наталья слегка покраснела при встрече с Рудиным.
- Вы идете гулять ? - спросил он ее.
-Да. Мы идем в сад.
-Можно идти с вами?
Наталья взглянула на т-11е ВопсоиП.