Имена собственные в деловых документах Поонежья в XVI - XVII вв.

• Автор: Афанасьева, Ольга Евгеньевна
• Шифр специальности: 10.02.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2010
• Место защиты: Вологда
• Количество страниц: 193 с. : ил.

Содержание
Введение
Глава I. Антропонимы в структуре формуляра писцовых книг Поонежья XVI-XVII вв.: модели и состав именований
1. Особенности формуляров писцовых документов Поонежья XVI-XVII вв
сопоставлении с аналогичными документами В. Новгорода, Белоозера и Вологодского
уезда
2. Модели мужских именований Поонежья XVI-XVII вв
3. Состав мужских календарных антропонимов Поонежья XVI-XVII вв
3.1. Репертуар и особенности употребления мужских календарных антропонимов
3.2. Канонические и неканонические формы мужских календарных антропонимов
3.3. Модификаты мужских календарных антропонимов Поонежья середины XVI-
XVII вв
3.4. Имена-композита
4. Состав и структура женских именований Поонежья XVI-XVII вв
5. Выводы к первой главе
Глава II. Некалендарные антропонимы в писцовых документах Поонежья XVI-XVII вв
1. Некалендарные антропонимы на первой позиции в именовании лица
1.1. Внутрисемейные имена
1.2. Прозвищные имена
2. Некалендарные антропонимы на второй и третьей позиции в именовании лица
3. Выводы ко второй главе
Глава III. Топонимия в писцовых документах Поонежья XVI-XVII вв
1. Посессивные наименования
1.1. Календарные антропонимы, отмеченные в составе ойконимов
1.2. Некалендарные антропонимы, отмеченные в составе ойконимов
2. Локативные топонимы
3. Квалитативные топонимы
4. Словообразовательные модели топонимов
5. Выводы к 3 главе
Заключение
Список литературы
Источники и их условные обозначения
Словари, справочники и их условные обозначения
Приложение

Введение
Во второй половине XX века меняется парадигма научного знания о языке, лингвистика становится наукой о человеке. Вопрос о роли человеческого фактора, находящийся в центре современного языкознания, является главным вопросом современной науки об именах собственных. Имена и наименования, которые человек присваивает тем или иным субъектам и объектам, дают богатый материал для анализа взаимосвязи имени и человека, позволяют выявить духовное, социально-экономическое и культурное состояние нации на определенном этапе ее развития.
В ономастике тенденции антропоцентризма нашли отражение в поиске современных подходов при исследовании русской антропонимии и топонимии, а также в применении методов анализа других научных дисциплин, например, культурологии [Попова, 2002, 76].
В последние десятилетия изучение имен собственных выходит на качественно иной уровень развития: происходит переход от частных исследований к обобщенным монографическим работам, создается множество ономастических словарей, структурируется ономастическая терминология. Активно используются нетрадиционные подходы к анализу ономастических единиц и множеств (когнитивный подход исследования, функциональный, этнолингвистический).
В рамках новых направлений и подходов исследователи пытаются решить основные задачи исторической антропонимии: описать развитие общерусской антропонимической системы, определить процессы, способствовавшие формированию современной трехчленной модели именования лица, охарактеризовать функционирование имен собственных в деловых документах различных жанров и т.п.
Несмотря на важность обобщающих исследований, довольно актуальным направлением остается изучение региональной антропонимии и топонимии, поскольку без анализа всех сохранившихся памятников деловой

письменности Русского государства невозможно понять процессы, которые привели к формированию современной антропонимической формулы именования как наиболее оптимального средства номинации лица.
В русской ономастике уже создано большое количество работ по изучению региональной антропонимии и топонимии. Научному анализу подвергались имена собственные разных регионов Русского государства. Личные имена, прозвища и другие ономастические единицы, отмеченные в переписных книгах русских городов, исследовал С. И. Зинин [1969], своеобразие новгородской антропонимии XV- начала XVI вв. изучала Р. Л. Сельвина [1976], именования в новгородских памятниках деловой письменности рассматривала А. Н. Мирославская [1955], фамилии уральских казаков периода XVII - начала XX вв. анализирует А. И. Назаров [2003], исторические корни уральских фамилий изучает А. Г. Мосин [2002], донской ономастикой рассматривает Л. М. Щетинин [2004], антропонимы в белозерских документах исследуют Т. В. Бахвалова [1972], Е. Н. Иванова [2004], имена собственные в пермских памятниках характеризует Е. Н. Полякова [1979], антропонимию Прикамья XVII века изучает Н. В. Медведева [1999]; становление русского официального антропонима на примере анализа антропонимии Чердыни исследует Д. В. Семыкин [2000]; именования в тверской деловой письмености анализирует И. М. Ганжина [1992], антропонимы в великоустюжских официально-деловых документах рассматривает С. Н. Смольников [1996], имена собственные в смоленских памятниках делопроизводства изучает И. А. Королёва [1999, 2000]; прозвища и их функционирование в современной речевой коммуникации на материале прозвищ Шумячского и Ершичского районов Смоленской области исследует Т. Т. Денисова [2007]; изменения в системе именований жителей Устюжны Железопольской в XV1-XVII вв. анализирует Н. С. Дьякова [2007]; антропонимы и топонимы в вологодских деловых документах - Ю. И. Чайкина [1987, 2000], И. Н. Попова [2002], Н. В. Комлева [2004] и многие другие.

Смольников, 2005]. Простые патронимы выражались одной антрополексемой в И.п., оформленной суффиксами принадлежности -ев/-ов, -ин/-ын, реже антрополексемой в Р.п. с флексиями на-а, -о [Комлева, 2004, 130].
В состав патронимов могут входить различные антропонимические единицы: личное имя отца (календарное или некалендарное), прозвище отца, патроним отца. На базе определённых компонентов патронима в процессе развития русской антропонимической системы сформировались отчества и фамилии.
Обратимся к анализу формул именования лиц мужского пола, зафиксированных в сотных Каргопольского уезда и Турчасовского стана 1556-1562 гг.
В сотной Турчасовского стана Каргопольского уезда в середине XVI века выявлены 4 формулы именований жителей: преобладающее
большинство именований двухкомпонентные - 1152, что составляет 95,8 % от общего количества именований, 89 именований - трехкомпонентные (7, 4%), 16 - однокомпонентные (1,3%).
Приведем примеры двучленных конструкций: в. Петрушка Сидоров [Сотн. Каргоп.у., 320], в. Кондрашко Павлов [Сотн. Каргоп.у., 320], в. Федка Василев [Сотн. Каргоп.у., 320], в. Иванко Омосов [Сотн. Каргоп.у., 320] и др.
Трехкомпонентные модели именований в писцовых источниках Поонежья представлены следующими примерами: в. Юшко да Иванко Ивановы дети Северикина [Сотн. Каргоп.у., 327], в. Васюк Пригорев сын Телегина [Сотн. Каргоп.у., 327], в. Трофимко да Якунка Ивановы дети Шелтомина [Сотн. Каргоп.у., 329].
Одночленные модели употребляются при номинации служителей церкви, например, на погосте ж в келе пономар Никитка [Сотн. Каргоп.у., 318], в. поп Данино [Сотн. Каргоп.у., 318].
В сотных Каргопольского уезда отмечено два именования, включающие в себя 4 компонента: в. Якуш Рябина Игумнов сын Ефремова [Сотн. Турч. ст., 132], Ос ка Ермолин сын Мартемъянов внук Криволысова