Историческое прошлое как предмет высказывания: современная англоязычная проза и постмодернистская историография : Г. Свифт, Дж. Барнс

• Автор: Колодинская, Екатерина Владимировна
• Шифр специальности: 10.01.03
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 139 с.

Глава 1. Проблема восприятия и последующей реконструкции

исторического прошлого в современном гуманитарном знании

§ 1. Специфика исторического прошлого: отсутствующее «другое».

Проблема его интерпретации

§ 2. Нарративная репрезентация как основной способ интерпретации прошлого. Проблема «факта» и «вымысла» в

современной историографии

§ 3. Научный и художественный исторический нарративы:

проблема демаркации

§ 4. Современный роман о прошлом и актуальная историософская

проблематика

Глава 2. Проблема нарративной репрезентации прошлого в романе

Г.Свифта «Водоземье»
§ 1. Смысловые коннотации понятия «история» в романе
Г.Свифта
§ 2. «Story-telling» как основной композиционный принцип романа

§ 3. «Иллюзия прогресса», «дар забвения» и «поиски объяснений»
как варианты отношения к реальности и восприятия истории в
романе
Глава 3. Вариативность прошлого и проблема исторического вымысла в
романе Дж. Барнса «История мира в 10 Уг главах»
§ 1. История мира, ее начало и конец в романе
§ 2. Стилистическая неоднородность и фрагментарность
композиции романа. Сквозные образы и мотивы
§ 3. Наука и искусство: «фабуляция» и творческий вымысел
§ 4. «Тотализирующая» история против плюрализма
«вариативности» прошлого
Заключение
Библиография

Актуальность темы исследования. Начиная с 60-х годов прошлого века, гуманитарное знание развивались в условиях господства лингвистических моделей теоретической рефлексии. В результате «лингвистического поворота», все (человеческая культура, прошлая и настоящая, личность, сознательное и бессознательное и т.д.) стало мыслиться как текст, дискурс, нарратив, который строится на основе грамматики естественного языка с использованием общих для всех видов нарратива риторических фигур.
Кризис позитивистской модели исторического познания, хронологически совпавший с переосмыслением роли языковых моделей в построении гуманитарного знания, и интерес части исторического сообщества к постструктуралистским штудиям, вызвал общегуманитарную дискуссию о предмете, цели и методах современной исторической науки, которая в 80-90-х гг. XX века нашла свое отражение на страницах журналов History and Theory, American Historical Review, Speculum, Past and Present, The Monist}
Реальность исторического прошлого, воспринимавшегося в качестве объекта изучения, а так же возможность его реконструкции при помощи исторических методов исследования до некоторых пор не вызывала сомнения. Однако во второй половине XX века проблема реальности стала едва ли не центральной темой европейской философии, а, может быть, и культуры в целом. Как выяснилось, граница между «реальным» миром и «возможными», «вымышленными»,
1 См. подробнее: Knowing and Telling History: The Anglo-Saxon Debate, ed. F. Ankersmit // History and Theory. — 1986. — B. 25; The Representation of Historical Events // History and Theory. — 1987. — B. 26 Forum. Intellectual History and the Return of Literature II American Historical Review. - 1989. - Voi.94 (№3); Debate. History and Postmodernism II Past and Present. - 1992. - №135.

Цитирование настоящих исторических документов в современном романе не только обнажает дискурсивный характер самих документов, но и преобразует нарративную форму самого романа. Л. Хатчен подробно исследует этот процесс на примере «Женщины французского лейтенанта» Дж. Фаулза. Помещение в текст произведения другого текста с явным обозначением его как «чужого» посредством сносок, внешнего оформления или выделения в качестве эпиграфа имеет, по мнению исследовательницы, две функции. Первая, экстратекстуальная, заключается в погружении читателя в специфический «реальноисторический» контекст, внутри которого «существует» вымышленный мир. «Вторая функция паратекстуальности связана с брехтовским эффектом “очуждения”, подобно зонгам в его пьесах исторические документы в постмодернистских текстах обладают потенциальным свойством прервать иллюзию», «раскрыть фиктивную суть цельного нарратива»
Однако историческое прошлое в силу своей текстуальной природы может не только влиять на настоящее или проявляться в нем, но и «впитывать» его в себя. Настоящее проникает в прошлое в форме анахронизмов, неизбежных в любом историческом исследовании. Что же касается художественных произведений, то здесь сознательное нарушение «историчности» представляет собой стилистический прием, который активно используется, например, «Мэйсоне и Диксоне» Т.Пинчона, где в тонкую ироническую стилизацию письма XVIII века вплетаются элементы современной массовой культуры (кетчуп, гамбургер, триллер и т. д.). Провокационное использование подчеркнуто анахроничных деталей в архаизированном письме акцентирует условность исторического знания и любых попыток репрезентации прошлого. Этот иронический прием разрушает иллюзию и линейности
1 Hutcheon L. The Politics of Postmodernism. - L.; N.Y., 1989. - P. 84-93. (Перевод наш).