Границы литературы в творчестве И. Кальвино

• Автор: Москалев, Михаил Владимирович
• Шифр специальности: 10.01.03
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2009
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 159 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
1 Глава. История и функционирование понятия “литература” в современном литературоведении
2 глава. Основные проблемы изучения творчества И. Кальвино
3 глава. Наука и литература в творчестве И.Кальвино. Комбинаторные приемы в романах 70-х годов
3.1. И.Кальвино и Oulipo
3.2. Комбинаторика и метанарративные мотивы в трилогии Наши предки
3.3. Романная структура Невидимых городов
3.4. Связь внутреннего и рамочного повествования в Невидимых городах
3.5. Текст в тексте
3.6. Альтернативные средства коммуникации в Невидимых городах и Замке скрестившихся судеб
3.7. Научный и художественный язык в циклеКосмикомические истории
3.8. Выводы
4 глава. Читатель в романе И.Кальвино Если однажды зимней ночью путник
4.1. Способ повествования в романе
4.2. Типы повествования в романе
4.3. Внутреннее повествование
4.4. Внешнее повествование
4.5. Авторские отступления. Метанарративный уровень
4.6. Mise en abyme
Заключение
Библиография

ВВЕДЕНИЕ
За постмодернизмом уже давно закрепилась репутация разрушителя традиционных литературных понятий, таких как сюжет, персонаж, характер, автор, читатель. Писателей, обычно относимых к этому литературному направлению, объединяет не только стремление к совмещению в произведениях различных литературных жанров и стилей, но и использование нехудожественных типов дискурса и даже экстралингвистических средств1. В этом одни усматривают слабость и недостаток литературы постмодернизма2, неспособной создать ничего принципиально нового с помощью традиционных литературных инструментов и поэтому вынужденной вторгаться в области традиционно ей не принадлежавшие, другие, наоборот, - ее несомненным достоинством, заключающимся в “подрыве Целого и Единого, в развитии множественности в ее легитимности и своеобразии”3. Как бы ни относились критики к постмодернизму - положительно или отрицательно, несомненным остается тот факт, что постмодернисты всегда пишут, по выражению М.Бютора, “что-то другое”4.
‘Маньковская Н.Б. Париж со змеями. (Введение в эстегику постмодернизма"). М.: Алетейя, 1994. С. 238. В качестве примера использования экстралингвистических средств в художественных произведениях можно привести изображения карт Таро в романе И.Кальвино Замок скрестившихся судеб, вырезки из газет в романе У.Эко Таинственное пламя царицы Лоаны.
‘ Вэлш В. Постмодерн. Генеалогия и значение одного спорного понятия. // Путь, 1992, № 1. С.
110.
3 Там же. С. 112.
4 Цит. по: Пахсарьян Н.Т. Теория постмодернизма и современный французский роман // Литература двадцатого века: итоги и перспективы изучения. М.: Экон-Информ, 2006. С. 43.

Однако однозначно говорить о разрушении литературы как единого целого или об “эрозии границ’'5 литературы в постмодернизме сложно в связи с расплывчатостью и неопределенностью самого понятия “литература”. Трудным оказывается не только установить границы этого явления, но и описать круг объектов, которые к нему относятся, а также определить его специфические особенности. Так, из сферы литературы традиционно выпадают философский трактат, исторический документ, газетный репортаж, научное исследование или бытовое письмо. Тем не менее, многие художественные произведения включают в себя элементы этих дискурсов. В некоторых случаях писатели провозглашают в качестве своей программы установку на “объективность”, что, помимо претензий на репрезентацию реальности и “правду жизни”, означает, по крайней мере, близость к выше перечисленным нехудожественным типам дискурса6. Художественная литература в этом случае пытается скрыть свою фикциональную природу, утвердиться наравне с теми видами дискурса, которым она подражает и, может быть, даже несколько сузить свои границы. В других случаях, как, например, в постмодернизме, включение тех же самых типов дискурсов имеет своей целью, наоборот, обнаружение фикциональной природы как самой литературы, так и тех традиционно считающихся нехудожественными дискурсов, которым она подражает.
5 Маньковская Н.Б. Париж со змеями. (Введение в эстетику постмодернизма). М.: Алетейя, 1994, С. 238.
6 Роман XIX в. откровенно пытается подражать привилегированному историческому дискурсу, -даже на уровне названий: ср.роман П, Меримс "Хроника времен Карла IX" или подзаголовок к роману Стендаля "Хроника XIX столетия". Читателю, которого Бальзак нагружает бесконечно подробными сведениями о том, что и как предпринимал г-н Гранде в 1789, 1793, 1806, 1811, 1816, 1817 годах, чтобы к 1819 стать богачом, впору забыть, роман перед ним или исторический труд. (Венедиктова Т.Д. Секрет срединного мира: культурная функция реализма XIX в.
ЬНрЛутуту.рЫЫ.тзи.гиАДогИрТез/ВтЫекаепесКеаИвт.Ыт)

отсылки к вполне реальным деталям и фактам, без знания которых текст останется непонятым. У. Эко пишет, что “читателям надо очень и очень многое знать о настоящем мире, чтобы использовать его в качестве адекватного фона для мира вымышленного”49. Отсюда следует, что оппозиции между вымыслом и реальностью не существует, вымысел является следующей, высшей и более сложной ступенью и включает в себя элементы реальности на правах составных частей. Будучи составленной из частей реальности, литература не имеет на текстовом уровне каких-либо опознавательных знаках, скорее следует говорить о “конвенциях”, “читательской установке”, меньшей, чем в бытовых ситуациях “ответственности автора” за произносимый текст.
Свою теорию вымысла предлагает М. Риффатер. Он разделяет в произведении два уровня: нарративный ряд и его диэгетическую
реализацию. Последовательность событий в нарративном ряду мотивирована: отвечает определенным ожиданиям, следует некой логике событий, ограничивает выбор персонажа в тех или иных ситуациях. “Все три категории ... отражают здравый смысл и житейский опыт аудитории пли, вернее господствующую идеологию или идеологии...”50. Например, если в тексте говорится, что герой выпивает в баре, то предполагается, что этому предшествовал заказ, поднесение стакана ко рту, что потом последует оплата и т.д. Также предполагаются и параллельные ряды событий: разговор с кем-либо или выпивание в одиночестве. Это “потенциальные мини-рассказы, при необходимости способные развернуться, а при аллюзии - выступить в роли референта”51. Нарративный ряд - это абстрактная схема, становящаяся более конкретной
49 Эко У. Шесть прогулок в литературных лесах. СПб.: Симпозиум, 2003. С. 157.
50 Риффатер М. Истина в диэгесисе. Главы из книги “Истина вымысла” // Новое литературное обозрение. 1997. № 27. С.б.
51 Там же.