Художественная концепция истории в прозе В.Г. Митыпова

• Автор: Ванчикова, Сарюна Дамдиновна
• Шифр специальности: 10.01.02
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2008
• Место защиты: Улан-Удэ
• Количество страниц: 160 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. КОНЦЕПЦИЯ ИСТОРИИ В ПОВЕСТЯХ И РОМАНАХ В.Г. МИТЫПОВА

1.1. Концепции и интерпретации истории в отечественной прозе второй половины XX в

1.2. Взаимосвязь истории и творческой личности в повести «Ступени совершенства»

1.3. Историко-культурная рефлексия в научно-фантастических повестях

В.Г. Митыпова

ГЛАВА II. РОМАНЫ В.Г. МИТЫПОВА: ИСТОРИЯ ВО ВНУТРЕННЕМ

ОПЫТЕ ЛИЧНОСТИ

2.1. История как условие самопознания личности в романе «Долина бессмертников»

2.2. Личность и пространство национальной истории в романах «Долина бессмертников» и «Инспектор золотой тайги»
2.3. «Геологическая поэма»: историческая оптика личности в
интеллектуальном романе
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ

ВВЕДЕНИЕ
Творчество Владимира Гомбожаповича Митыпова (род. в 1940 г.) занимает особое место в бурятской литературе второй половины XX в. Прозаик, пишущий на русском языке, автор исторической повести «Ступени совершенства», с которой он дебютировал в 1965 г. на страницах журнала «Байкал», и научно-фантастических повестей «Зеленое безумие земли» (1966) и «Приход больших обезьян» (1968), составивших с дебютным произведением сборник «Ступени совершенства», впервые опубликованный в Бурятском книжном издательстве в 1969 г. [4], в зрелом творчестве обратился к историческому жанру и создал три романа: «Долина
бессмертников» (1975), «Инспектор Золотой тайги» (1978) и «Геологическая поэма» (1985), которые стали достоянием бурятской прозы, не раз издавались и переиздавались в местных и московских издательствах.
Каждый этап творчества писателя представлял собой освоение актуальной современной проблематики в оригинальном и новом для бурятской литературы ключе. Новаторское значение начального этапа творчества В. Митыпова отмечено в «Истории бурятской литературы»: уже первые произведения автора «за короткий срок появившиеся в печати, сразу же привлекли к себе внимание читателей широкой эрудированностью автора, его умением, не стилизуя, в пластически выразительных образах, в точных деталях и событиях воссоздать своеобразие изображаемой эпохи, богатством и гибкостью языка и одновременно утвердили за автором почетное место зачинателя нового жанра в бурятской литературе - научно-фантастической повести» [79, с. 95]. Новаторская природа митыповского творчества затем выразительно раскроется в его романистике. Так, новизну романа «Долина бессмертников» С.И. Гармаева увидела в особенностях его построения: «Композиционная система “двойного бытия”, ставшая основой сюжета романа, свидетельствовала о том, что начался объективный и в чем-то новаторский процесс художественного осознания сложности и
противоречивости жизни» [44, с. 140].
Именно в творчестве В. Митыпова обнаружился живой интерес бурятской литературы не только к обширному культурному багажу русской классики, но и к богатству западно-европейской и восточной культур и литератур. Знание образцов мировой культуры, русской классической и многонациональной советской литератур, ярко выраженная эрудиция, тяготение к интеллектуально-философской проблематике позволили писателю внести свой вклад в начатый всем предыдущим развитием бурятского этноса процесс модернизации, в решение назревшей задачи -вывести бурятскую литературу из «состояния этнической замкнутости» [136, с. 155].
Для исследователя творчества В. Митыпова представляет интерес тяготение к исторической проблематике и глубоко своеобразное ее решение. Его творчество выглядит необычайно органичным в контексте литературного процесса как в русской, так и в национальных литературах России благодаря тому, что он разрабатывал на историческом материале проблемы, характерные для литературы XX в.: история на личностном уровне, связь времен во внутреннем опыте личности, ответственность и самопознание творческой личности. В то же время В. Митыпов внес в решение этой проблематики свой индивидуальный вклад, во многом связанный с национальным мировидением бурятского писателя.
«Уроки истории», «историческая память» - в критике эти выражения обозначили целую тенденцию в литературном процессе 1960-1980-х гг. «Помни имя свое» - этот крик птицы Донненбай из романа Ч. Айтматова, без преувеличения можно сказать, стал поэтическим паролем-обращением к читателю-современнику, остался в памяти целого читательского поколения. Литература внушала, напоминала, взывала к тому, что каждый человек живет в истории, принадлежит истории и что это позволяет ему не уподобиться манкурту или ивану, не помнящему родства. Данное свойство литературы можно назвать историческим чувством или историческим зрением,

же должно быть «и целостным, и характерным»; это «конкретно-общее», «символически-личное» Я; это «субъект диалектики» [159, с. 825]. Черты такого сознания обнаруживаются в произведениях не только модернизма. Реалистические романы и повести 1960-1980-х гг. активно использовали приемы, которые А. Синявский образно называл «модернистским дичком», который следовало прививать к советской литературе.
На В, Митыпова, без сомнения, повлияло творчество И. Ефремова -родство их биографий, профессиональных интересов, думается, В. Митыпов ощущал на раннем этапе своего сочинительства. Как и И. Ефремов, в структуре своих произведений он вполне рационально подходил к композиционным приемам, включая куски-фрагменты в виде лекций или разделов научного доклада. В предисловии к повести «Ступени совершенства», в рефлексирующем сознании героя, способствующем созданию текста романа в «Долине бессмертников», в процессе рождения и оформления геологической теории в сюжете «Геологической поэмы», в рефлексирующем сознании автора-повествователя и героев, размышляющих о природных богатствах забайкальского края в романе «Инспектор Золотой тайги» - везде можно увидеть тенденцию к «двойному» повествованию. И часто читателю предстоит сопоставлять исторические события как происходящие в реальном мире и как трансформировавшиеся в сознании героя-интеллектуала.
В. Митыпов - сын своей эпохи, времени спора «физиков» и «лириков». Сама лее задача - изобразить ученого, «физика» была гораздо сложнее, чем создание образа художника, «лирика». В исполнении этой трудной задачи «даже не сошлешься ни на чей опыт. Литература изображала кого угодно, но не физиков. Их было так мало, что их область казалась особой <...> представляет недоступный высший мир чистой мысли» [70, с. 45].
Познание как игра интеллекта и диалог с интеллектуальнофилософскими теориями XX в. составляет целостную концептуальную картину не только модернистского и постмодернистского романа. Этот тип