Аварская элегическая лирика : Национальные истоки; генезис и онтогенез жанров; поэтика

• Автор: Гаджиева, Зулхижат Заидовна
• Шифр специальности: 10.01.02
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 1999
• Место защиты: Махачкала
• Количество страниц: 462 с.

ВВЕДЕНИЕ
Проблема жанра является одной из актуальных и вечных проблем литературоведения. В литературной науке мира, на протяжении всей своей истории щедро уделяющей внимание вопросам жанра, сложилось множество концепций, между представителями которых не умолкают споры как. по поводу принципов жанровой градации, так и по поводу истолкования самого понятия жанра.
Концепция "психологической" трактовки жанра, сторонниками которой являются французские литературоведы П.ван Тигем, К.Ан-кисс, считает, как указывает Ю.В. Стенник, что источником жанровых различий являются отдельные повторяющиеся особенности писательских талантов, покоящиеся на богатстве проявления эмоционально-психологической деятельности человека и находящие соответствия в аналогичном развитии психологических склонностей воспринимающей литературу публики (1). Швецарский литературовед Штайгер, как и его западногерманские коллеги В.Кайзер, Ю.Петер-еин, придерживается классификации литературных жанров на основе "феноменологического", а также "лингвистического" подходов (2). Бенедетто Кроче в своей "Эстетике" полностью отрицает правомерность какой бы то ни было системности жанрово-родовых разграничений (3).
В отечественном литературоведении Г.Н.Поспелов, И.С.Пал, А.Л.Эсалнек, Л.В.Чернец придерживаются концепции трактовки жанра как категории художественного содержания (4). Л.В.Абрамович И.К.Кузьмичев, Н.А.Гуляев, А.Н.Богданов, Л.Г.Юдкевич склоняются к мысли, что жанр является категорией, сцепляющей содержание и

форму (5). Как содержательную форму воспринимают жанр Г.Д.Гачев, С.Калачева, П.Рощин и др. (б). Некоторые исследователи, развивая и уточняя понимание жанра как содержательной формы, связывают его с построением, структурой, композицией художественного произведения (7).
Анализируя принципиальные основы каждого подхода, Н.А.Лей-дерман констатирует путаницу и уязвимость тех или иных концепций (8) и отмечает, что один из подходов отвергает взаимозависимость жанрового содержания и жанровой формы, другой - не уточняет, почему те или иные связи между содержанием и формой являются жанрообразующими, а не, допустим, стилеобразующими, третий - недостаточно конкретен, ибо не только жанр, но и стиль произведений может вполне обоснованно считаться содержательной формой (9).
Сложность и запутанность проблемы жанров М.Поляков объясняет тем, что "художники практически пренебрегали точными границами жанров" (10). В их творчестве соединяются, смешиваются различные жанры, отбрасываются или в корне преобразуются, порою формируя совершенно новые типы, установившиеся жанровые конструкции, что создает ощущение разрушения эстетических, стилистических, тематических канонов и порождает "чувство сомнения в правомерности деления литературы на эпос, лирику и драму" (11).
Таким образом, проблема жанров - категория вечная, сложная, неоднозначная, изучение которой ведётся постоянно, вызывая множество дискуссий и отличается противоречивостью мнений и подходов, изложенных в многочисленных теоретических работах.
Но при всем множестве исследований, посвященных разработке проблемы, в XX столетии конкретный лирический жанр редко попадал в центр внимания ученых, отстаивавших свои подходы и концепции при почти полном отсутствии информации о судьбе каждого малого

жанра. Работы, посвященные истории развития поэтической структуры одного лирического жанра, как монографии Л.Г.Фризмана "Жизнь лирического жанра", К.Н.Григорьяна "Пушкинская элегия", выделяются в литературоведении редкими, одинокими островками. (12). Уместно сказать, что авторам характерен высокий профессионализм, обладание даром проникновения в сокровенные тайники поэзии и каждого поэтического произведения, становящиеся строгим поводырем на пути исследования судьбы конкретного лирического жанра, не позволяющим отклонения от истины.
В дагестанском литературоведении, как и во всем советском, более повезло жанрам прозы и поэме, целенаправленному исследованию которых посвящены труды С.X.Ахмедова, Р.Ахмедовой, Ч.С.Юсуповой (13). Особо следует отметить монографию Ч.С.Юсуповой "Дагестанская поэма", в которой исследуется путь формирования и становления поймы от истоков до наших дней, что вносит определенную лепту в исследовательскую методологию.
Первые, ощутимые попытки обозначить национальные истоки лирических жанров, выявить своеобразие путей их развития сделаны в работах С.М.Хайбуллаева, А.А.Алихановой, 3.М.Османовой, Г.Темир-хановой, З.З.Гаджиевой, в которых каждый из авторов опирается на наиболее близкий ему принцип жанровой градации - тематический, интонационной доминанты или комплексного определения (14).
Между тем, исследование истории развития одного жанра является актуальным, ибо, "показывая своеобразие каждой эпохи, жанры вместе с тем как бы скрепляют историю литературы в единое целое, позволяют видеть связи между разными, порой далеко отстоящими друг от друга этапами художественной эволюции" (15). Наблюдения над тем, как поэты равных эпох подходили к решению сходных художественных задач или использовали сходные образные средства.

изведения более усложняется в плачах-сочувствиях, которые сохраняются и передаются в народе из поколения в поколение как произведения художественного творчества и часто исполняются на оплакиваниях, где печальное событие созвучно отраженному в них. Сюжет их почти не меняется, разве лишь плакальщица, забыв какую-то фразу, могла сама импровизировать. Традиция соблюдается и сейчас, ибо она приносит и утешение, вписывая конкретную ситуацию в фатальную закономерность жизни. При этом плакальщица исполняет локализованный вариант заставки,обращенный к горюющим, призывающий их слушать и вспомнить,"сколько женщин повязали черный платок, в черное перекрасили пестрое", и "у них тоже разрывается грудь, горит печень" (у аварцев печень считается средоточием души. Брат и сестра называются "разделившими печень". У матери "горит сердце-печень"). Аналогичная традиция распространена в оплакиваниях и других народов Дагестана, в частности, даргинцев, лакцев, кумыков. Подобное явление в исполнении курдских сюжетных причитаний описывает М.Б.Руденко.
Плачи-сочувствия обычно создает третье сочувствующее лицо. Они по структуре и интонации несколько отличаются от других форм плачей, хотя и пользуются той же системой поэтической образности. Как и положено по логике чувств сочувствующему, в них более спокойные интонации, вводится система понятийных блоков, выражающих сочувствие, разделяющих боль утраты и направленных на утешение, Так как в них отражается течение горя, воспринятого со стороны, вводится эпическая последовательность хронологии событий - как, от кого узнали о горе, как реагировали, спешили разделить печаль. Вопросная система локализуется как обращение к умершему, горюющим, присутствующим. Аналогичную картину рисует в курдских плачах М.Б.Руденко. Например, в аварском плаче "Привели