"Приваловские миллионы" и "Уральские рассказы" Д. Н. Мамина-Сибиряка : Аспекты комического и иронический контекст

• Автор: Шайхинурова, Лариса Михайловна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2002
• Место защиты: Екатеринбург
• Количество страниц: 210 с.

Содержание
Введение
Глава 1. Ирония как концептуальная категория и стилистический прием в романе «Приваловские миллионы»

1.1. Предварительные замечания

1.2. Социальное мифотворчество и «ирония судьбы»

1.3. Игровое сознание и формы его выражения

1.4. «Дистанцированный» смех: понятие, сущность, способы выражения

Выводы к I главе

Глава 2. Смеховая палитра сборника «Уральские рассказы»

2.1. Предварительные замечания

2.2. Традиции народной смеховой культуры
2.3. Тематические грани смеха
2.3.1. Оппозиция «мужское» / «женское»
2.3.2. Алкоголь в контексте народной смеховой культуры
2.4. Функции авторской иронии. Приемы иронизации
Выводы ко 2 главе
Заключение
Примечания
Приложение
Библиография

Введение
Актуальность темы исследования.
Исследование творчества Д.Н.Мамина-Сибиряка, представленное в работах И.А.Дергачева, А.И.Груздева, Е.А.Боголюбова и других маминоведов, на данном этапе развития науки, тем более в год большого юбилея писателя, без сомнения, должно быть дополнено анализом новых фактов и художественных граней писательского таланта.
В советский период развития литературоведения творческое наследие Д.Н.Мамина-Сибиряка воспринималось прежде всего как социальноэстетический феномен с естественным (для названного периода) акцентом на социальном. Однако в маминоведении существует поистине «маминская тема» - тема, о которой настойчиво заявляет сам жизненный и творческий контекст писателя: комическое в произведениях Мамина-Сибиряка (причем, условно, как «петербургского», так и «уральского» циклов). Особого внимания и статусного определения заслуживает ирония. Не получившей пока должного внимания сферой исследования являются традиции народной смеховой культуры в творчестве писателя.
Вообще, шутка, тонкая острота, живой, искрометный юмор были важной составляющей жизненного поведения Дмитрия Наркисовича, его мировоззрения в целом. Яркое свидетельство тому - в частности, воспоминания близких друзей писателя по екатеринбургскому периоду жизни:
Н.Ф.Магницкого, И.Н.Климшина и его первой жены М.Я.Алексеевой, племянника писателя Б.Д.Удинцева, дочери А.И.Куприна Л.А.Куприной, а также А.Р.Челышевой, В.П.Луканина, М.А.Казанцевой-Ивановой и других. (1). Вместе с друзьями Мамин образовал своеобразную «шуточную товарищескую группу»: «У нас не принято было сердиться на шутки. Шутили все друг над другом и сам Дмитрий Наркиссович больше всех» (Среди друзей 1913: 73) (2). По мнению Н.Ф.Магницкого, именно Мамин был «душой» этих «незабвенных екатеринбургских вечеров» (указ. соч.: 75).

Некоторые теоретические предпосылки
Советское маминоведение решало проблему комического в творчестве писателя исключительно в отношении сатиры (3). Очевидно, что в решении данной проблемы в первую очередь необходимо обратить внимание на теоретико-методологический аспект проблемы: в частности, существенное отличие комического от смеха, с одной стороны, и смешного - с другой. Так, например, еще Гегель в своей «Эстетике», различая «субъективный смех», «объективное комическое» и сатиру, считал, что смех как «плод (...) серьезного отношения (...) гения» к окружающему миру не может быть «чем-то ничтожным», так как является художественно негативной реакцией на объективно ничтожное состояние существующей реальности. Смех, с его точки зрения, как «абсолютно серьезное» отношение писателя к «мертвой» официальности внешнего мира не должен исходить из «самого себя», так как его художественная сущность зависит не от эмоциональности творческого «я», а от «субстанциального интереса» (см.: Гегель 1968: 71-75). Таким образом, смех, по Гегелю, - это художественный пафос произведения, определяющий его комическую направленность. Смех, смешное, комизм, комическое - данный ряд понятий сегодня широко используется в литературоведении и искусствоведении, но их теоретический статус так и не нашел однозначного определения. Современные ученые (в зависимости от их методологических позиций) называют комическое:
1. эстетической категорией (большинство отечественных философов и литературоведов - Ю.Б.Борев и др.);
2. метафизической категорией (Р.Ингарден);
3. редуцированным смехом (М.М.Бахтин);
4. видом пафоса (Г.Н.Поспелов);
5. «модусом художественности», воплощающим авторскую концепцию личности и характеризующим произведение как целое (В.И.Тюпа, Ц.Г.Петрова и др.);

огромный образно-смысловой потенциал именно этого названия своего будущего романа, отказавшись от первоначального, выражающего «бахаревский» - архаичный в контексте новой эпохи - социально-этический смысл: «Последний из Приваловых». Интересно отметить тот факт, что еще создатель первой серьезной философии мифа, итальянский ученый Вико, необыкновенно точно высказался о том, что каждая метафора или метонимия является по происхождению «маленьким мифом». Таковыми являются и оба названия произведения - первоначальное и окончательное.
По сути, романный сюжет реализует общую схему психологических основ мифологического сознания и поведения. Сравните:
1. Формирование индивидуального (Хина, г.Заплатин, Агриппина Филипьевна, Половодов, Ляховский, Оскар Филипыч и другие герои) и коллективного (весь узловский «бомонд») мифологического сознания, эмоционально-чувственный аспект.
Иррациональная стадия. Ситуационные аффекты и эмоции (возникновение непонятного события - приезд Сергея Привалова; появление символа - «приваловские миллионы»; начало коллективных обсуждений -городские толки и сплетни). Эмоциональная, инстинктивная, чувственная реакция, образование ложных ассоциативных связей, подготовка перехода к выбору определенного стиля поведения и принятию решения (см. сцену ниже).
2. Функционирование мифологического сознания. Формирование общественного мнения, массовых действий, движений, партий, объединений на мифологической основе - кипучая деятельность Ляховского, Оскара Филипыча, Хины Заплатиной, Половодова в романе, в основе которой - желание как можно больше «урвать» от «приваловских миллионов».
3. Расстройства коллективного сознания: заговор, козни врагов. В итоге - моральный крах Хионии Заплатиной, смерть Ляховского, драматический финал Половодова и Зоей Ляховской. В конце романа (приблизительно в последней его трети) комическое как бы «сходит на нет» -безусловно, это связано с судьбами названных нами героев, и реальность в этой