Н. В. Гоголь и Ф. Сологуб : Поэтика вещного мира

• Автор: Горских, Наталья Александровна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2002
• Место защиты: Томск
• Количество страниц: 207 с.

Оглавление.
Введение
Г лава 1. Вещный мир Г оголя в эстетическом и стилистическом
самоопределении русской литературы к. XIX - н. XX века
Раздел 1. Стиль Г оголя а контексте синтетического стиля эпохи
Серебряного века
Раздел 2. Стиль и образ вещного мира поэмы Н.В. Гоголя
«Мертвые души» в художественном сознании символистов
Раздел 3. Гоголь в философско-эстетической концепции Ф. Сологуба
Раздел 4. Стиль романа Сологуба «Мелкий бес» на пути восприятия и
переосмысления гоголевской традиции
Глава 2. Вещь как способ художественного миромоделирования в поэме
Н.В. Гоголя «Мертвые души» и в романе Ф. Сологуба «Мелкий бес»
Раздел 1. Концепт вещи в перспективе исторической поэтики
Раздел 2. Смысловые и структурные особенности категории вещи в
поэме Г оголя и в романе Сологуба
Раздел 3. Вещный мир поэмы «Мертвые души» и романа «Мелкий
бес» в контексте мифологической картины мира
Раздел 4. Феномен двойничества в поэме Гоголя и в романе Сологуба
Раздел 5. О природе зооморфизма у Гоголя и Сологуба
Раздел 6. Основные принципы взаимодействия человека и вещи в
поэме Гоголя и в романе Сологуба
Раздел 7. Приемы и способы функционирования оппозиции
«одушевленная» вещь — «овеществленный» человек в тексте
поэмы Гоголя и романа Сологуба
Раздел 8. Вещь и пространство в поэме Гоголя и в романе Сологуба
Заключение
Список литературы
Введение.
В настоящее время одним из важнейших направлений современной литературоведческой науки является изучение проблемы взаимовлияний либо различных национальных культур, либо влияния художественного мира одного художника на художественное сознание другого, т.е. проблема рецепции элементов мирообраза писателя в процессе эволюции литературной традиции. Важность этой проблематики заключается, очевидно, в том, что логика отбора мотивов, образов, категорий стиля и языка художественного мира определенного писателя и механизм их включения в текст другого часто позволяют прояснить закономерности и специфику построения национального мирообраза.
Для современного прочтения и интерпретации процессов литературы и культуры показательна идея существования «общего духовного поля» русской литературы XIX и XX веков. Обращение писателей начала XX века к традиции русской классической литературы происходит в контексте духовных, философско-эстетических и поэтических исканий художника новой эпохи. В ряду писателей XIX века, к чьему творчеству было обращено повышенное внимание представителей самых различных направлений литературы начала XX века, знаковой становится личность Н.В. Гоголя как художника, постигшего и воплотившего в своих текстах субстанциальные свойства русской ментальности, создавшего максимально адекватный образ русской действи тельности.
Проблема гоголевской традиции в русской литературе начала XX века многоаспектна и прочно связана с комплексом самых общих и принципиальных историко-поэтических вопросов - таких, как вопросы формирования и развития символизма, генезиса ряда литературных течений периода Серебряного века, семиотической парадигматики и поэтологических категорий данной эпохи и др.
В настоящее время существует весьма значительное количество исследований, анализирующих воздействие Гоголя на сюжетно-жанровую и мотивную структуру текстов художников различных поэтических направлений, в том числе и особо интересующего нас в рамках диссертационной работы, символистского, на типологию героя, на пространствен повременную и мифопоэтическую модель реальности, на проблематику и ценностную иерархию.
Вообще рассмотрение поэтики и эстетики произведений Гоголя в аспекте проблемы их влияния на последующее развитие русской литературы XIX и XX веков в современном гоголеведении является одной из перспективных и активно разрабатываемых линий.
Пристальное внимание современных исследователей обращено к анализу различных составляющих гоголевской картины мира, рецептивно входящих как в Единый Текст символистской литературы начала XX века, так и в отдельные тексты писателей, поэтов, критиков этого направления. Среди ориентированных на эту проблему исследований особое место занимают специальные работы о Гоголе и Блоке, Гоголе и Белом, а также значительное

количество работ, рассматривающих в общей историко-литературной перспективе истолкования личности, судьбы и творчества Гоголя в публицистике и критике русских символистов.1 Кроме того, в работах, касающихся анализа влияния гоголевской картины мира на творчество А. Белого, А. Блока, В. Брюсова, А. Ремизова, содержатся многочисленные важные наблюдения и размышления об основных направлениях этого влияния: на
формирование философско-эстетической концепции, на сюжетные и смыслосодержащие элементы, на жанровые и структурообразующие принципы, на стилевые доминанты и языковую фактуру.
Нужно отметить, что в последнее время в гоголеведении все настойчивее предпринимаются попытки осмысления роли поэтической традиции Гоголя и в организации художественного мира Ф. Сологуба. Впрочем, проблема влияния образной и мотивной системы, стиля и языка Гоголя на формирование художественной картины мира символиста Сологуба давно волнует литературоведов. Еще современники писателя почувствовали типологическую близость стилистических систем двух художников, безусловно, разной онтологической модели.
Критик В. Боцяновский, близкий к символистским кругам, отмечал в творчестве Сологуба традиции Гоголя (гротескность мироощущения), Щедрина, Чехова (чувство окружающей жизни, острота и яд обличений). По его мнению, у Гоголя Сологуб берез «увеличительный аппарат, при помощи которого легко раздувать каждое жизненное явление в карикатуру».2 Критик отмечает одноприродность предметно-символических образов Гоголя и Сологуба: «Бесспорно, Сологуб унаследовал свою недотыкомку от Гоголя. Чорт Гоголя перекочевал к Достоевскому и теперь обосновался у Сологуба».3 Тема литературной преемственности в статье критика увязывается с темой преемственности их судеб.
О Сологубе как о продолжателе Гоголя, прежде всего, в области стиля и языка в это время пишут А. Белый, А. Блок, И. Анненский. Мысль исследователей о том, что стиль Гоголя оказал ощутимое влияние на формирование стиля Сологуба, оказалась актуальной для последующего литературно-критического анализа стилевых доминант творчества писателя-символиста.
На современном этапе развития литературоведения в общем историко-теоретическом плане проблема влияния гоголевского стиля на стиль и художественное сознание Сологуба в
1 См.: Паперный В.М. В поисках Нового Гоголя // Связь времен: проблема преемственности в русской литературе конца XIX - начала XX веков. М., 1992. С. 21 -45. Николюкин А.Н. В.В. Розанов и Н.В. Гоголь // Гоголь: Материалы и исследования. М., 1995. С. 149 - 164: Ванюков А.И. Гоголевская страница в журнале «Весы». К истории «памяти Гоголя». 1909 г. //Литературоведение и журналистика. Саратов, 2000. С. 5В - 66; Сугай Л.А. Гоголь и символисты. М., 1999. 376 с.
2 Боцяновский В. О Сологубе, Недотыкомке, Гоголе, Грозном и проч. В кн.: О Фёдоре Сологубе. Критика. Статьи и заметки. Пг., 1911. С. 146.
’ Там же. С. 168.

черты, объединяющие поэтику гоголевского творчества и поэтику натурализма и XIX, и XX веков: внимание к быту, к мелочам жизни, к вещному миру, тщательное, детальное описание, сатира, зооморфизм. Натуралисты, как и Гоголь в поэме «Мертвые души», умножали вещественную плотность изображаемого мира, многочисленные подробности вещного мира переполняли пространство произведений. Однако эта основа сходства одновременно содержит в себе и принципиальное различие идейно-стилевых установок Гоголя и писателей этого направления. В художественном мире Гоголя предмет, вещь - в центре сакральных (бытийных, религиозных) переживаний, а у натуралистов эти же предметы и вещи вместо сакральной символики обрастают контекстом атрибутивно-знаковых функций.
Гоголь не копирует окружающий быт, а создает в поэме субъективный образ субъективного мира. Если натурализм экстенсивно осваивает внешний мир, подробно, детально, фотографически исследует все окружающее, а предметом рассмотрения оказывается объект, взятый в изолированности от субъекта, явление вне его сущности, то Г столь исследует отражение мира в сознании субъекта, идет к пониманию мира через субъективное переживание, вследствие чего его поэма приобретает лиро-эпический характер.
То, что определяет различие Гоголя с натуралистами, роднит его с символистами: стремление за явлением увидеть сущность, за одномерностью - многомерность, за плотностью материального мира - хаотичность, пустоту; стремление к созданию субъективного мира, мифа на основе реальности. В связи с этим вещный мир гоголевской поэмы и символистских романов помимо конкретности приобретает символичность, многозначность, чего нет в произведениях писателей-натуралистов. Кроме того, для стиля Гоголя, как и для натуралистов, характерен прием зооморфизма в создании образов, но его оценка человека лишена той явной физиологичности, грубой приземленное, свойственной натуралистам.
Стиль Гоголя двойственен, он сочетает в себе и черты стиля, свойственные натурализму, и черты стиля, свойственные романтизму, что сближает его со многими направлениями нового искусства. И романтики, и реалисты начала XX века вслед за Гоголем обращаются к быту, эстетизируя его, к вещам, которые определяют жесты, стиль поведения и в конечном итоге психологический облик своих обладателей. Гоголь в поэме очень точно определяет идею вещей, актуализировавшуюся у писателей-романтиков и реалистов XX века: включаясь в общественную практику, вещи становятся сгустками отношений между людьми и в этой своей функции способны приобретать символический характер.
Эта идея Гоголя, как и многие другие его идеи относительно связи вещи и человека, очень близка акмеистам. Именно в творчестве поэтов этого направления Серебряного века «вещи взбунтовались - захотели одеться плотью и быть ощущаемы».1 Вещь у акмеистов так
1 Эйхенбаум Б.М. О литературе. М., 1987. С. 359.