Идея соборности в творчестве А. С. Хомякова

• Автор: Непоклонова, Елена Олеговна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2002
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 178 с.

Оглавление.
Введение
Глава I. Идея соборности в богословии А.С.Хомякова
§ 1. Кафоличность как собственное свойство Церкви в богословских сочинениях А.С.Хомякова
§ 2. Антропологический аспект учении А.С.Хомякова о соборности
Глава П. Иде* соборности в философско-эстетических построениях А.С.Хомякова
Глава Ш. Поэтическое творчество А.С.Хомякова
Заключение
Примечания
Библиография
Введение
Творчество А.С.Хомякова представляет собой значительное и оригинальное явление в русской культуре первой половины 19-го века. Оно относится к еще не до конца изученному в современной науке феномену совмещения в творческом процессе нескольких, во многом, альтернативных, по отношению друг к другу форм культурного опыта, связанных с новоевропейским и традиционалистским типами мироощущения. Данные явления нелегко поддаются интерпретации, поскольку в процессе объективации результатов такого творческого процесса в конкретных научных и художественных произведениях значительная часть репрезентируемой информации переводится на язык неадекватной ей культурной традиции, а потому существенно трансформируется. Творчество Хомякова представляет собой наиболее богатый материал для изучения проявлений таких «возвратных движений» в культуре, поскольку именно на сопряжении традиции и истории, предания и современности он стремится осуществлять все разнообразие своей деятельности: бытовое поведение, научное познание,
художественное творчество, религиозные переживания и т.д.
В этом смысле можно говорить о некоторой принципиальной «нечитаемое» хомяковских произведений, в связи со стремлением автора выразить на языке современной ему культуры то содержание, которое для данной культуры не является актуальным, не имеет в ней соответствующих категориальных структур для своего выражения.[1] В такой ситуации происходит примерно то же, что и при взаимодействии различных национальных культур: те или иные заимствованные понятия и идеи перекодируются в соответствии с представлениями заимствующей культуры, «пропускаются» через неадекватную сетку категорий, что приводит к существенной потере и трансформации исходного смысла. [2] В творческой деятельности Хомякова происходили сходные процессы. Так, формы его мироощущения и мировосприятия обусловливались, в первую очередь, мировоззренческими структурами, связанными с его опытом причастности церковной традиции, в то время как объективация этого мироощущения осуществлялась в границах тех выразительных средств (категориальных смыслов, философских идей, языка), которые сложились в новоевропейской культуре того времени, являвшейся столь же неотъемлемой составляющей его сознания. Для Хомякова наиболее мощным источником концептуализации при творческом освоении характерной для его времени и культуры реальности явилась идея соборности, предстающая как данность его религиозного опыта, порождающая устойчивую систему представлений, ценностных ориентаций, мировоззренческих, методологических установок, стереотипов поведения и творчества. Именно идея соборности составляет основной контекст восприятия и творческого преобразования Хомяковым
всего исторического содержания жизни и культуры Нового временя. Между тем, в самом языке русской культуры того времени не существовало даже соответствующих выразительных средств для обнаружения идеи соборности.
В связи с этим исследователь творчества А.С.Хомякова оказывается в достаточно непростой ситуации: ему необходимо «узнать» и
реконструировать те исходные категориальные смыслы, концептуальные схемы, которые, принадлежа «архаическим» с точки зрения новоевропейской культуры формам культурного опыта, активно взаимодействовали с гораздо более известными исследователю новоевропейскими традициями, порождая сложные семантические новоборазования в конкретных произведениях.
На современном этапе изучения творчества Хомякова подобная проблема еще не была осмыслена и, тем более, сформулирована, и это находит свое отражение в характере возникающих исследований, в самом направлении научного поиска, в них осуществляемого. За последние десятилетия появилось множество весьма плодотворных, оригинальных исследований хомяковского творчества, преимущественно в области философии, богословия и истории. Однако, несмотря на значительное количество новых исследований, получаемые в них результаты до сих пор не привели к выработке единого, целостного научного представления о творчестве Хомякова, о его месте в культурной ситуации своего времени. Очень часто выводы, получаемые конкретными исследователями, являются взаимоисключающими по отношению друг к другу, в связи с чем, современные научные представления о творчестве А.С.Хомякова содержат большое количество противоречивых утверждений. Так, уже во времена русского релитиозного ренессанса возникли внутренне противоречащие друт другу оценки творчества Хомякова. Так, для В. Иванова [3]он явился провозвестником нового типа религиозности и творчества, основанных на полном преодолении всяческих ограничений человеческого сознания: традиций, национальных ценностей, культуры и др., в то время как для В.Соловьева [4] он, был, скорее, образцом мыслителя, полностью пребывающего в рамках традиции. В концепции Ф. Степуна [5] Хомяков предстает как типичный романтик, ориентированный на образцы немецкой философии и искусства, а Н. Бердяев пытается доказать отсутствие романтических тенденций в его творчестве. [6] Та же ситуация наблюдалась и в богословской критике Хомякова к. 19-го - н. 20-го вв. Так, в высказываниях и трудах профессоров Московской Духовной Академии П.С.Казанского [7] и А.В.Горского [8], позже- В.Ф.Певницкого [9], и многих других богословов рубежа эпох формируется оценка хомяковского богословия как полностью чуждого православному преданию, прежде всего, учению о Церкви. Вместе с тем, в сочинениях современников Хомякова, а также в трудах Зеньковского [10], Флоровского [11], Аквилонова [12]и др. утверждается полная
предстает как символическое выражение такого проявления кафоличности, как особого рода целостность и взаимосвязь между людьми. Хомяков опирается в данном случае на традиционную христианскую символику родственных отношений, для которой характерно использование слов «мать», «отец», «братья» для символического обозначения особого образа человеческого бытия, осуществляемого как общение. У Хомякова образ братского общения приобретает художественную функцию, вступая во взаимодействие со всеми основными мота вами и темами произведения, открывая в них более глубокое духовно-мистическое измерение. Оставаясь очень точным богословским символом, этот образ также открывает и доступ в произведение разного рода культурным ассоциациям, дающим возможность соотнести учение о соборности с разного рода историко-культурной проблематикой (однако эта проблематика остается для всего произведения второстепенной, а учение о соборности все же раскрывается исключительно в контексте богословском). В этом случае затрагивается антропологический аспект соборности, предполагающей такого рода всецел ость общения членов Церкви, нарушение которой ведет к коренной трансформации человеческих отношений, которая, в свою очередь, приводит к разного рода трансформациям в области духовной жизни и культуры.
Итак, анализ того фрагмента произведения, в котором Хомяков излагает свое положительное определение соборности, показывает, что это изложение менее всего похоже на исчерпывающее объяснение, тем более на однозначное определение. «Согласно всему» - вот «формула», наиболее емко схватывающая, до Хомякову, суть описываемого явления. Такой способ указания на изучаемый объект, как принадлежащий преимущественно святоотеческой традиции, неоднократно рассматривался в богословских исследованиях, например в трудах А.Л.Катанского. Этот автор особенно подчеркивал тот факт, что свв.Отцам, «как созерцателям, не любившим разлагать мыслимый предмет на части, а предпочитавшим цельный образ, нравилось то, что одним кратким словом обозначало многие стороны созерцаемого предмета и возбуждало ряд мыслей. Чем большее количество представлений могло пробудить в уме слово, образ, тем большее им предпочтение, так что самое богатое догматическим содержанием, хотя бы и образное, выражение заменяло у них наше логическое определение».[41] Выражение «согласно всему», в силу своей предельной обобщенности, действительно, способно вместить всю полноту передаваемого смысла. Следующие «формулы»: «согласно единству всех», «единодушие совершенное» способны раскрыть уже лишь некоторые аспекты, вернее, отдельные проявления соборности. Поэтому становится понятным, что сама по себе кафоличность не тождественна этим своим проявлениям, а представляет собой некое внутреннее отношение между Божественным началом Церкви как ее таинственным