Творчество А. Т. Твардовского : Природа смеха

• Автор: Шалдина, Римма Владимировна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Екатеринбург
• Количество страниц: 190 с.

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. Смех и мифология советской эпохи
1.1. Праздник утопии. «Сельская хроника» и «городской цикл» А. Твардовского 1930-х годов
1.2. Между двумя мифами: вектора комического в «Стране Муравии»
ГЛАВА 2. Дилогия о Тёркине: психология и социология смеха
2.1. «Кромешный мир» войны и смеховая культура «Василия Теркина»
2.2. «Кромешный мир» режима и смеховая культура «Теркина на том свете»
ГЛАВА 3. Смех и «самостояние человека»
3.1. «За далью - даль» и «По праву памяти»: трансформация комических форм
3.2. Ирония и юмор «поздней лирики» как знак личной свободы
ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ
Значимость Твардовского для истории русской литературы XX века бесспорна. Однако творчество одного из крупнейших поэтов советской эпохи всегда провоцировало критиков и читателей на самые неоднозначные суждения. Причем полярность оценок роли Твардовского в развитии отечественной поэзии обусловлена полярностью не только эстетического, но и мировоззренческого, идеологического, порой даже политического характера. С одной стороны, «благополучие» поэта официального порядка было неустойчивым и весьма кратковременным (несмотря на внешнюю обласканность властями, по поводу чего неоднократно иронизировал сам поэт). Характерно признание Твардовского о ходе публикаций, а потом и непубликаций его крупных произведений: «Это только издали кажется, что моя литературная судьба складывалась благополучно. А если смотреть по тому, как принимали поначалу каждую из поэм, - да я насквозь запрещенный»1. С другой стороны, оценка А.Т. Твардовского непроизвольно снижается (что вполне в духе ментальности русской интеллигенции) при сопоставлении его творческой судьбы с явно трагическими судьбами других крупных поэтов XX века, на чем справедливо заострил внимание С.Л. Страшнов: «Трагедийность произведений А. Твардовского принципиально иная, нежели клюевская и манделыптамовская, ахматовская и цветаевская. Сыновья и дочери «серебряного века» многого лишились (читателя, среды, доли уверенности), но позицию неприятия тоталитаризма они занимали неотступно, оказавшись как бы на оккупированной территории и чувствуя себя последними защитниками культуры, подлинной человечности»2. Исследователь справедливо указывает на то, что «если Цветаева и Пастернак, Есенин и Клюев, Мандельштам и Ахматова отстаивали общечеловеческие ценности изначально, то путь Твардовского - это трудное и самостоятельное убеждение в их безусловности. Причем он не отделял и не противопоставлял преходящее и вечное, а пытался соединить острия. И
'Более подробно см.: Чернова И. «Я счастлив тем, что я оттуда...» // Литература / Прил. к газ. Первое сентября. 1997. № 39.
2 Страшнов С.Л. Александр Твардовский и русская литература XX века) // А.Т. Твардовский и русская литература. Воронеж. 2000. С.8.

неудивительно, что далеко не всегда они смыкались плотно и безопасно - в центре столкновения не раз оказывался сам поэт»3.
Трудно полностью согласиться, но и сложно полностью игнорировать замечание И. Бехера о том, что истинную правду о сталинизме могут сказать только те, кто был какое-то время обольщен им: «Они потому и не показали всего трагизма, что выступали с позиций его противников, тогда как писать о нем может
только тот, кто был его частью и пытался с ним бороться, кто пережил всю

трагедию изнутри» .
Современное твардовсковедение осмысляет творческий путь А. Твардовского как путь «прощания с утопией» (В. Акаткин), а поскольку осмысление литературной судьбы поэта невозможно без ее соотнесения с особенностями исторического развития, то необходимо помнить, что в случае с Твардовским «диалог поэта с реалиями его времени усложнен существованием в его душе народных (точнее - крестьянских) норм нравственности, частью своей органично принявших коммунистический идеал, при постепенном отталкивании от конкретных форм, способов его реализации и усилен ответным многоголосием эпохи»5.
Знакомство с опубликованными в последнее время материалами убеждает в том, что верность поэта собственному морально-этическому кодексу уже на начальном этапе обозначился не только в славословиях неофита, но и в моментах познания драматизма эпохи. Неслучайно уже в «Стране Муравии» сквозь карнавальный смех проступает трагизм судьбы раскулаченных в стране победившего пролетариата, а в «Книге про бойца» поэт обращается не только к юмористической стихии фольклора, но активно задействует иной пласт народной смеховой культуры, связанный с грубой телесностью, натурализмом, даже ерничеством, а в сатирическом памфлете «Тёркин ни том свете» автор, наконец, открыто обозначает свою бескомпромиссную позицию. Этико-эстетический кодекс Твардовского позволяет говорить о большом художнике, наследнике традиций классической русской литературы, творчество которого не укладывается в жесткие рамки какого-либо одного идеологически обусловленного течения. Кстати, с
3 Там же. С. 8 - 9.
4 Бехер И. Самоцензура // Лит. газета. 1988. 27 июля.
5 Снигирева Т.А. А.Т.Твардовский. Поэт и его эпоха. Екатеринбург. 1997. С. 12.

Свадебный перепляс - так можно охарактеризовать основную атмосферу стихотворений, связанную с другой «возрастной группой» «Сельской хроники» -молодежью. Молодые герои поэта - это горячие, пылкие сердца, помогающие своими трудовыми достижениями строить новое общество. Вчерашние жители захолустья сегодня - лучшие летчики и птичницы, герои газетных передовиц. Утопический мир этого нового поколения верно охарактеризован Д. Голубом: «всеобщий зажиток, веселье; насмешливые и лукавые девчонки, налитые здоровьем ухажоры, ударники-соперники, умиленные матери, знатные трактористы и летчики, нехитрые любовные драмы - все это шумно и бойко толкается, переговаривается, радуется от души .,.»72.
Если образы стариков так или иначе «завязаны» на теме смерти, то образы молодых людей предполагают наличие любовной лирики. Проблема любовной лирики - одна из нерешенных в современном твардовсковедении.
Одна из самых распространенных точек зрения заключается утверждении того, что стихотворений непосредственно любовного содержания, написанных твердой рукой мастера, у Твардовского нет. Зачастую осмысление взаимоотношений полов происходит при наличии неизменного юмористического элемента и рассказывают о предваряющих большое чувство событиях или об их логическом завершении - свадьбе. О развитии чувства поэт, как правило, не говорит. Поэтому у него нет стихотворений соответствующего интимно-исповедального содержания.
С.Л. Страшнов выделяет лишь одно стихотворение «Любимой» (1927), «в котором интимная лирика почти уравнена с гражданской, однако эти строчки написаны под очевидным влиянием восхищавшей в ту пору загорьевского жителя лирики И. Уткина. Во всех иных случаях, когда тема по традиции влекла к интимно-личной трактовке, Твардовский неуклонно, а подчас и чересчур прямолинейно поворачивал ее социальной плоскостью («Невеста», «В ночном», «Девушка»)»73. Однако любовных стихов у раннего Твардовского немало. С.Л. Страшнов прав, указывая на непривычное для любовной лирики превалирование социального акцента над интимным. Поддерживает эту мысль В.М.Акаткин,
72 Голуб Д. Лирика А.Твардовского. Лит. Россия. 1968. 22 ноября.
72 Страшнов С.Л. Самоопределение А.Твардовского в поэзии 20-х годов («Загорьевский» период). Проблемы истоков творчества. А.Твардовский. М.Исаковский. Н.Рыленков. Смоленск. 1985.С. 14.