Поэтическая рефлексия Владимира Маяковского в контексте русского авангарда

• Автор: Маркасов, Максим Юрьевич
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Барнаул
• Количество страниц: 206 с.

ГЛАВА I. ОПРЕДЕЛЕНИЕ В.В.МАЯКОВСКИМ СОБСТВЕННОГО СТАТУСА

ПОЭТА КАК ФОРМА АВТОРСКОЙ РЕФЛЕКСИИ В РАМКАХ АВАНГАРДА

1.1. Рефлексия. Постановка проблемы

11.1. Исторический аспект форм художественного сознания

1.1.2. Формы авторского сознания

1.2. Авангард и рефлексия

1.2.1. Авангард в современном литературоведческом измерении

1.2.2. Соцреализм и авангард

1.2.3. Рефлективный аспект авангарда

I. 3. Предъявление поэтом собственного творческого статуса

1.3.1. Контекстуальные самообозначения субъекта лирического высказывания

1.3.2. Автоперсонаж Маяковский, интерпретация биографии
1.3. 3. Функциональные самообозначения лирического субъекта
I. 4. Виды оппозиций в литературно - критической деятельности Маяковского
I. 4.1. Старое и новое
I. 4.2. Оппозиция Я - МЫ
Выводы
Глава II. «СЛОВО - ВЕЩЬ», «СЛОВО - ОРУЖИЕ» и «ПРОИЗВОДСТВЕННОЕ ИСКУССТВО» В КОНТЕКСТЕ АВТОРСКОЙ РЕФЛЕКСИИ
II. 1. Материализация слова в литературном контексте начала XX века
11.2. «Слово-вещь» в контексте авторского сознания
П.2.1. Слово «слово». Метафоризация слова
П.2.2. «Слово» как контекстуальный аналог поэтической речи
11.3. «Слово - оружие» в осмыслении поэтического воздействия
П. 3.1. Война как генератор творческого процесса
II. 3.2. Метафора «слово-оружие»
II. 3.2.1. Слово - аналог видов оружия
II. 3.2.2. Слово - аналог военной структуры
II. 4. «Слово - дело» и «производственное искусство»
Выводы
ГЛАВА III. ЦИКЛИЗАЦИЯ КАК ФОРМА АВТОРСКОЙ РЕФЛЕКСИИ
III.1. Особенности структуры сборника «Избранный Маяковский»
111.2. Принцип построения раздела «Революция»
III. 2.1. Мотив марша как организующий принцип рамочной композиции раздела сборника «Революция»
1П.2. 2. Фигура поэта в контексте авангардного жизнестроительства
Ш.2.3. Жанр хроники в разделе
Ш.2.4. Поэт и «производственное искусство»
111.3. Лирическое «я» в разделе «лирика»
111.4. Сатира как атрибут сверхличного в разделе «Сатира»
III. 5. Персонификации лирического субъекта в разделе «Поэмы»
Ш.5.1. Лирическое «я» поэм как циклообразующий механизм раздела «Поэмы»
1П.5.2. «Облако» как знак авторского «присутствия» в тексте и циклообразующая
художественная деталь
Выводы
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЛИТЕРАТУРА

Объектом данного исследования являются публицистические и поэтические тексты Владимира Маяковского 1912 - 1930-х годов, а предметом изучения стало отражение в них рефлексии автора, которая, безусловно, рассматривается не автономно, а с учетом включенности в эпоху и конкретно - в литературную парадигму авангарда.
Актуальность темы обусловлена двумя причинами. Во-первых, возросшим интересом к проблеме авторской рефлексии, а во-вторых, необходимостью реинтерпретации и демифологизации творчества Маяковского.
Рефлексия как философское и литературное явление особо актуализируется в XX веке. Отрефлектированность собственного творчества для многих авторов становится одной из ведущих стратегий их поэтик. Маяковский в общем контексте столетия не явился исключением.
В русском культурном сознании фигура В.Маяковского имеет двойную смысловую закрепленность: Маяковский как апологет советского дискурса и как поэт, который, по выражению А.К.Жолковского, «завещан нам авангардом» [Жолковский 1994:359]. Знаменитая сталинская формулировка о «талантливейшем поэте нашей советской эпохи» и последующая тотальная канонизация его имени надолго исключили поэта из списка талантливых художников и создали Маяковскому репутацию «певца» советской идеологии.
Долгое время в литературоведческой науке творчество поэта не только не рассматривалось в аспекте рефлективной деятельности, но и по идеологическим причинам сознательно мифологизировалось, и поэтому за несколько десятилетий (с 1930-х по 1980-е), по выражению В.Ф.Маркова, «о бедном поэте были написаны горы никому не нужной чепухи» [Марков 2000: 270]. Такие фразы, как: «после Великого Октября творчество Маяковского получает новый социальноэстетический заряд, обусловленный борьбой за идеалы коммунизма» [Гончаров 1983:19] или «Маяковский открыл заглавную страницу в золотой книге поэзии коммунистического века» [Метченко 1964:499], соответствуют действительности, но ничего не дают нам в научном плане. Тем не менее, основные аспекты поэзии Маяковского в критической литературе намечены, выявлена проблематика, но не интерпретирована на должном литературоведческом уровне. Наиболее полно
исследованы вопросы стиховедческого новаторства поэта, что объяснимо, так как именно эта область литературного мастерства имеет меньшее отношение к идеологии. Впрочем, и в сфере стихосложения не обошлось без некоторой инерции идеологического характера, потому что нередко Маяковский объявлялся чуть ли не единственным новатором начала века (см. Г.М.Печорова [1995]). К теме новизны версификации поэта обращались ДДИвлев [1973], В.В.Тренин [1991],
Н.И.Харджиев [1997], М.Л.Гаспаров [1997 а; 2000 б], О.И.Федотов [1993 а; 1997 б], А.Н.Колмогоров [1963 а; 1965 б], В.М.Жирмунский [1975], А.Л.Жовтис [1971], в статьях и монографиях которых разработаны вопросы типологии рифмы, ритма (особо необходимо отметить монографию В.В.Тренина), семиотического моделирования строфики (Г.М.Печоров [1995]).
Отдельные публикации литературоведческого характера о творчестве Маяковского появлялись ещё в период 10-х - 30-х гг. Отметим тексты Р.Якобсона [1999 а; 1996 б], Ю.Тынянова [2001], Б.Эйхенбаума [1986], В.Шкловского [1996] и др. Поэтика Маяковского как система описана в ряде статей и монографий, в них отражены такие составляющие литературного произведения, как мотивика, языковые, жанровые и мифопоэтические особенности стихотворных текстов, рассмотрены эстетические взгляды Маяковского, место его творчества в контексте эпохи, а также специфика построения образа лирического героя. Как одно из базовых исследований по языку поэта отметим работу Г.О.Винокура «Маяковский - новатор языка» [Винокур 1943]. Жанровые особенности исследованы Ф.Х.Исраповой [1991], А.С.Субботиным [1986]; функция лирического героя, формы и способы организации художественного пространства и времени, эволюция эстетической системы рассмотрены в монографиях З.С.Паперного (в книге этого автора впервые намечена проблематика образа «воюющего, сражающегося стиха») [Паперный 1961], С.В.Владимирова [1976], К.Г.Петросова [1974; 1985], В.В.Смирнова [1985], Л.Н.Никольской [1983], Ф.Н.Пицкель [1974; 1979], К.А.Медведевой [1989], Г.П.Михайловой [1986], Т.А.Мавлиной [1991], А. Февральского [1971], С.Ломинадзе [1993], В.В.Тимофеевой [1962], М.Д.Бочарова [1972], В.Д.Дувакина [1964], В.А.Сарычева [1984], Т.Г.Свербиловой [1987], Ю.А.Смирнова-Несвицкого [1975], А.А.Смородина [1972], Ю.А.Сурмы [1963], Г.С.Черемина [1985], И.С.Эвентова [1980] и др. Практически никто из исследователей не обошел вниманием такие известные темы и приемы

агрессивной стратегией и авангарда, и соцреализма - стратегией подчинения реципиента своей дискуреии. Наряду с «насильственной» адресацией наблюдаем у Маяковского и обратную поэтическую коммуникацию: Я - / исполнитель / читательских воль (т.4, с.210). Подобная самопрезентация проявляет, во-первых, установку автора на так называемый соцзаказ, во-вторых, ориентацию на специфически понятую конвергенцию с аудиторией - почти полное совпадение с ней. Адресат совмещает в себе две ипостаси: традиционно понимаемого читателя, активно не участвующего в процессе создания текста, и инстанции, диктующей автору креативные механизмы. Продуцирование художественного объекта направлено как от автора к читателю, так и от последнего к адресанту.
Как уже упоминалось выше, «я» и «мы» в поэтике Маяковского часто смешивается. Говоря о писателе, что теперь писатель - голос масс, Маяковский включает, на наш взгляд, в этот контекст и свое поэтическое «я», так как наряду с декларациями о «растворении» в массе, в рефлексии автора проявляется болезненное стремление к постоянному возвеличиванию себя и желание к символической власти в качестве «кумира читателей» [Жолковский 1994:266]. В вышеприведенном контексте из «Окон Роста» находим еще одну антитезу неистинного, с точки зрения Маяковского, художника и настоящего («ложный» творец не совершает полезной деятельности, а следовательно, вообще не поэт): первый номинирован словом «белоручка», второй - «работник»: Раньше были писатели белоручки. / Работали для крохотной кучки. / А теперь писатель - голос масс./ Станет сам у наборных касс. / И покажет в день писательского субботника, / что Россия не белоручку нашла, / а работника, (т. 7, с. 68). Экспансия «возвеличивания» [Жолковский] прямо, отнюдь не метафорически, проявлена в «Выступлении на диспуте «Пути и политика совкино» 1927 года»: <... > и так как ремесло сценариста и поэта в основе своей имеет одну и ту же сущность, а я понимаю это дело, то я буду учить вас. Я буду учить вас всем вопросам сценария (т. 11, с.350). В этом же выступлении Маяковский вообще отмежевывается от статуса поэта: Говорят, что вот Маяковский, видите ли, поэт, так пусть он сидит на своей поэтической лавочке <...>. Мне наплевать на то, что я поэт <... >, и определяет себя довольно длинной фразой:_<... > а поставивший свое перо в услужение, заметьте, в услужение, сегодняшнему часу, настоящей