Поэтика Булата Окуджавы: истоки творческой индивидуальности

• Автор: Абельская, Раиса Шолемовна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Екатеринбург
• Количество страниц: 211 с.

Глава 1. ГЕНЕАЛОГИЯ ПЕСЕННОСТИ
1.1. «Ах, это, братцы, о другом...» (советская песня: притяжение и
отталкивание)
1.2. «В душе моей запечатлен...» (романсовое начало в лирике
Б. Окуджавы)
1.3. «Мы все - войны шальные дети...» (еще один жанровый
прообраз: песни Великой Отечественной)
1.4. «На мне костюмчик серый-серый...» (блатная песня и ее
связь с поэтикой Б. Окуджавы)
1.5. «Если ворон в вышине...» (Б. Окуджава и традиционный
русский фольклор)
Глава 2. В ДИАЛОГЕ С РУССКОЙ ПОЭЗИЕЙ
2.1 «На фоне Пушкина...» (пушкинская традиция и пушкинский
миф в творчестве Б. Окуджавы)
2.2. «Ну чем тебе потрафить, мой кузнечик...» (персонажи допушкинской поэзии)
2.3. «Нужны ли гусару сомненья...» (Б. Окуджава и поэты XIX века)
2.4. «Окуните ваши кисти в голубое...» (Б. Окуджава и поэты
первой половины XX века)
2.5. «И друзей созову...» (поэтический диалог с поэтамисовременниками)
Заключение
Приложение. ПЕСЕННОЕ И ПОЭТИЧЕСКОЕ:
СТРЕМЛЕНИЕ К ГАРМОНИИ
Литература

Поэзия Булата Окуджавы, одного из оригинальнейших русских поэтов XX века, основоположника нового поэтико-музыкального жанра - авторской песни, долгое время «не замечалась» литературоведением, несмотря на бурную полемику в прессе и упрочивавшееся с годами всенародное признание. Впрочем, и сам он скептически относился к стремлению филологов анализировать его творчество, чтобы понять, как из «трех бедностей» Б. Окуджавы (С. Лесневский) - слова, мелодии и голоса - рождается его «богатство» - неповторимое очарование его стихов-песен. Для самого поэта это означало - «разъять музыку на части», лишить творчество тайны.
Теперь, когда земной путь поэта окончен, наступило время глубокого и всестороннего осмысления феномена Булата Окуджавы. Появились обстоятельные издания его стихов и прозы1, множатся мемуары о поэте (среди авторов - А. Володин, Р. Давидов, И. Живописцева). Критическое постижение его творчества, начатое несколькими статьями при жизни Б. Окуджавы (публикации С. Владимирова, Г. Красухина, 3. Паперного и др.), стало дополняться трудами научного характера (работы Г. А. Белой, В. И. Новикова, Р. Р. Чайковского и т.д.), в том числе и диссертациями (С. С. Бойко); ему посвящаются монографические очерки в вузовских учебниках литературы (Н. Л. Лейдерман, М. Н. Липовецкий). Тем не менее, говорить о том, что художественное наследие, оставленное этим мастером, осмыслено отечественным литературоведением в достаточной степени, не приходится. Этим обстоятельством и обусловлена актуальность настоящей работы.
Оговорим понимание исходных понятий, необходимых для нашего исследования.
Изучение любой конкретной поэтики представляет собой неисчерпаемую тему, включающую рассмотрение различных планов и уровней текста - от идейно-тематических до лингвистических. В связи с этим мы ограничились обсуждением лишь некоторых аспектов поэтики Б. Окуджавы, определяющих его художественный почерк и самобытность его мировосприятия. Один из главных творческих принципов Б. Окуджавы, на наш взгляд, можно определить как диалогичность. Имеется в виду диалогичность в широком смысле: от диалогичности как поэтического приема до диалога с предшествующей и
1 В частности, издан обстоятельный том в авторитетной серии «Новая библиотека поэта», вызвавший, однако, неоднозначные отклики в печати (см.: Куллэ В. Не пробуй этот мед, в нем ложка дегтя // «Знамя». 2002. №11).

современной литературно-культурными эпохами; от диалогичности как способа установления контакта со слушателями до диалога с самим собой в стремлении примирить непримиримое. Благодаря постоянному осуществлению этого принципа на разных уровнях поэтического текста любая тенденция в творчестве Б. Окуджавы может неожиданно оказаться амбивалентной.
Песенное и поэтическое. Вопрос о том, что такое «авторская песня» и чем она отличается от «просто» стихов, порождает множество проблем (мы касаемся некоторых из них в данной работе). Исследователи-филологи пользуются различными обозначениями, чтобы разграничить авторскую песню и традиционную поэзию: «стихотворение-песня» и «стихотворение»,
«поющийся» и «непоющийся» поэтический текст; различают «книжную» или «письменную» поэзию и - авторскую песню и т.д. В связи с отсутствием устойчивой терминологии мы используем в данной работе все перечисленные обозначения, понимая под «стихотворением-песней» такой поэтически состоятельный текст, структура которого содержит потенциальную возможность (в смысле эйхенбаумовской «напевности») его актуализации в пении. Категории «песенного» и «поэтического», не являющиеся и в общем плане, и - в особенности - применительно к лирике Б. Окуджавы смысловыми альтернативами, используются здесь в следующем рабочем понимании: «песенными» текстами мы называем стихи-песни, а поэтическими - «просто» стихи Б. Окуджавы.
Авторская песня. Песня как литературный жанр существует на Руси со времени появления письменной поэзии. Авторская (бардовская) песня при всем генетическом родстве с традиционной песней обладает качественно иными чертами, порожденными особостью эстетических задач и социального бытования. Исторически авторская песня родилась в полемике с эстрадной советской песней, противопоставляя себя ей в разных аспектах: музыкальном, поэтическом, идеологическом, социальном.
В отношении музыкальном и отчасти поэтическом «вызовом звучало их [бардов. - Р. А.] безыскусное музицирование... Имеется в виду безыскусность в смысле принадлежности низовому репертуару, которого профессиональная композиция чурается как тривиального или вульгарного... В нашем музыкальном обиходе эти оценки закрепились за упрощенными вариантами романсовой традиции, которые к 1910 - 1920-м годам объединились под

впоследствии легко пародировались именно по причине своей подчеркнутой неестественности, непохожести на исполнительские приемы других вокальных жанров. Известно, с каким блеском актеры кукольного театра С. Образцова пародировали «Минуточку» Вертинского и пение цыганского хора.
О повышенной экспрессивности в исполнении цыганского романса писали мемуаристы и исследователи: «Исполнение это поражало слушателей страстностью и дикостью»; «Что увлекает в этом пении и пляске, это резкие и неожиданные переходы от самого нежного пианиссимо к самому разгульному гвалту» [122, с. 613].
В начале XX в. на эстрадной сцене блистали певицы Надежда Плевицкая и Анастасия Вяльцева, отличавшиеся каждая своей яркой и утрированной манерой исполнения романсов. Писатель и фельетонист начала XX в. А. Амфитеатров в 1912 г. откликнулся на предложение одного царского чиновника ввести цензуру граммофонных пластинок иронической одой «На победу над граммофоном», в которой были следующие строки:
Ты знаешь бич ужасный века?
Ты слышал звук удавный тот,
Как будто душат человека,
А он, хоть душат, все поет?
То заголОсит вдруг Плевицкой Скандал про «Ухаря-купца»
А, в заключение несчастий,
Звончее, чем локомотив,
Гнусит он Вяльцевою Настей,
Как будто насморк захватив [21, с. 202 - 203].
Исполнительские манеры Надежды Плевицкой - обладательницы мощного и красивого голоса, шантанной певицы, ставшей знаменитостью и любимой артисткой царского двора, - и «божественной» Анастасии Вяльцевой, которую называли «царицей салонов Петербурга», изображены в этом стихотворении иронически: Плевицкая «вдруг заголОсит», Вяльцева «гнусит»
иронические характеристики, в сущности, отражают специально культивируемую и вследствие этого бросающуюся в глаза «странность» манеры сценического исполнения романсов, диктуемую законами жанра.