Идея почвы и образ Христа в русской литературе XIX века : А.П. Григорьев - Ф.И. Тютчев - Ф.М. Достоевский

• Автор: Тупеев, Михаил Альбинович
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Магнитогорск
• Количество страниц: 226 с.

СОДЕРЖАНИЕ:
Введение
1. Кризис традиционной христианской культуры и поиски выхода из него в русской литературе XIX века...........................1 - б

2. Обзор литературы (анализ литературоведческих источников)

Глава 1. Почвеннические идеи и образ Христа в поэзии Ап. Григорьева и

Ф. Тютчева

Г лава 2. Почвенное христианство Ф. Достоевского

Заключение

Список использованной литературы

ВВЕДЕНИЕ
I. Кризис традиционной христианской культуры и поиски выхода из него в русской литературе XIX века
Начиная с XVII века, в европейской философии начинает доминировать материализм. Просветители XVIII века, в большинстве своем, выступают против религии. Религиозная тематика постепенно исчезает из литературы, уступая место разоблачениям (Дидро «Монахиня»). Écrasez l'infâme («раздавите гадину!») Вольтера становится боевым кличем эпохи, а на практике это выражается в прямом гонении на христианство и стремлении заменить его естественной религией разума или деизмом во времена Великой французской революции.
Романтизм в лице Шатобриана, В. Скотта и других его представителей частично реставрирует христианскую тематику. Но романтики чрезмерно эстетизировали христианство. Их главный тезис - «христианство красиво» — не способствовал раскрытию глубокого нравственно-преображающего содержания учения Христова и его социальной направленности.
В творчестве Байрона и Шелли тема христианства переоценивается, и более того - английские поэты-романтики стремились противопоставить идеям Ветхого и Нового заветов образы древнегреческого искусства и атеистическое учение античных философов. Любимым образом Байрона и Шелли с детских лет стал образ человеколюбца Прометея — титана, похитившего для людей огонь на небесах и выступившего против тирании Зевса, пытавшегося «истребить людей». Здесь - тонкая игра смыслами и смещение акцентов: грехи языческого Зевса автоматически перекладываются на библейского Бога Отца. Отсюда, богоборческие мотивы («Каин» Байрона).
Очень интересно реалистическое описание чуда в повести Бальзака
«Иисус во Фландрии»(1837). При создании своей легенды Бальзак использует актуализирующий художественный прием: Спаситель появляется в определенной точке земного шара и в близкий автору момент истории — примерно в ХУИ-ХУШ веке. Почти через полвека, в процессе работы над романом «Братья Карамазовы», русский писатель Ф.М. Достоевский прибегнет к аналогичному приему - во вводной поэме о Великом Инквизиторе. Таким образом, можно говорить о том, что Достоевский следовал уже определенной реалистической традиции, сложившейся в XIX веке. Примечательно, что в рассказе Бальзака за Христом следуют по воде только простые люди, знатные же остаются в барке во время шторма и погибают в своих пороках, алчности и неверии.
В целом в литературе образ Христа практически исчезает к началу XIX века.
Россия испытывает европейские влияния. Просвещенные классы постепенно утрачивают религиозную веру. Их отталкивает консерватизм и средневековый тон в учении церкви (Н.Г. Чернышевский, Н.Г. Помяловский). Массы русского крестьянства сохранили свою религию, отчасти вера сохранилась и в купечестве. Дворянство, будучи поверхностно религиозным, презирало представителей духовенства. Внутри церкви - противоречия (позиция полицейского государственника Филарета Московского не находила сочувствующих среди многих в лоне православной церкви).
Таким образом, проблему можно представить двояко:
- во-первых, это отрыв передовой просвещенной части общества от широких масс, сохраняющих традиции религиозности;
- во-вторых, ослабление ощутимого присутствия образа Христа в художественных текстах к XIX веку.
Чтобы решить эту проблему, писателям XIX века нужно было сблизить

Н.В. Гоголя в 1840-е годы книгой «De imitatione Christi» («О подражании Христу») средневекового проповедника Фомы Кемпийского, сумевшего * изящно и задушевно написать о Христе.
Другой особенностью литературной жизни той эпохи, которую невозможно было игнорировать писателям, желавшим затрагивать в своем творчестве религиозные темы, было отталкивание от нравоучений. В этом плане интереснейшее свидетельство представляет собой переписка С.Т. Аксакова и
Н.В. Гоголя. С.Т. Аксаков в довольно резкой форме высказал свое недовольство по поводу «нравственно-наставительного» тона, появившегося в письмах Гоголя 1840-ых годов. Но уже к 1849 году происходит примирение писателей, и этому способствовало чтение Гоголем начальных глав второго тома «Мертвых душ», вернувшее Аксаковым веру в него как в художника.
^ Таким образом, при всем своем критическом отношении к гоголевским
поучениям, С.Т. Аксаков, как мало кто из современников, понимал, что Гоголь, особенно в последнее десятилетие своей жизни, наметил новое религиозное направление в русской литературе.
Молодой критик Ап. Григорьев и здесь сумел уловить «веяние», послав Гоголю два письма с сочувственными откликами в пользу «Выбранных мест...». Тогда это было поступком, ведь Григорьев, по сути, шел против общественного мнения.

Рассмотрим раннее стихотворение Аполлона Григорьева «Нет, за тебя молиться я не мог...» (1842). Его невозможно понять без знания биографических подробностей жизни автора. Формалистический метод анализа, подразумевающий отказ от привлечения для понимания стихотворения биографи-«Г ческих сведений об авторе, исторических сведений об обстановке написания и сравнительного сопоставления с другими текстами, в нашем случае оказы-