Роль женских архетипов в метасюжете инициации героев Ю. Олеши

• Автор: Лобанова, Юлия Александровна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Барнаул
• Количество страниц: 179 с.

Глава 1. Трансформация женского идеала и героя в романах Ю. Олеши
1.1.Мотив кукольности в романе «Три толстяка»
1.2.Роль женских образов романа «Зависть» в характеристике главного героя
Глава 2. Драма женщины и трагедия художника в пьесах Ю. Олеши
2.1. Николай Кавалеров и женские образы в пьесе «Заговор чувств»
2.2. Андрогинность образа Елены Гончаровой в пьесе Ю. Олеши «Список благодеяний» :
2.3. Демоническая женщина в судьбе советского художника («Смерть Занда»)
Глава 3. Тема рождения нового человека в поздних произведениях
Олеши
3.1. Варианты образа «нового человека» в рассказах Ю. Олеши
3.2. Роль фигур Отца и Матери в процессе инициации героя «Книги
прощания»
Заключение
Список использованной литературы

В последние годы интерес к личности и творчеству Ю. Олеши значительно возрос. Нарастанию этого интереса в немалой степени способствовал выпуск издательством «Вагриус» в 1999 году более полного варианта дневников Олеши под названием «Книга прощания». Значимым для изучения наследия писателя событием является предпринятая в 1993 году В. Роговиным реконструкция (на основе многочисленных вариантов) пьесы Ю. Олеши «Смерть Занда». В 2002 году вышла работа В. Гудковой «Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем "Список благодеяний"», в которой представлены различные редакции пьесы и проведен их всесторонний анализ. Свидетельством возрождения внимания к писателю также является переиздание книг A.B. Белинкова, М.О. Чудаковой.
Наибольший интерес у исследователей, как и в предыдущие годы, вызывает загадка молчания автора «Зависти» на протяжении последних 30 лет жизни. Вопрос о том, почему все творчество Ю. Олеши составили «роман, три пьесы, сказка, несколько рассказов да ещё дневники, изданные в 1960-е Михаилом Громовым и Виктором Шкловским под названием “Ни дня без строчки”» [18, с. 242], до сих пор является предметом споров исследователей.
Актуальность темы обусловлена необходимостью реинтерпретации и демифологизации стереотипных представлений о творчестве Ю. Олеши. В изучении наследия писателя можно отметить две традиции. Первая исследует творчество Олеши с точки зрения его поэтики, языка, стиля: М.О. Чудакова,
О.Г. Шитарева [203, 209]. Вторая традиция анализирует произведения писателя сквозь призму социальной идеологии. Два наиболее объемных исследования творчества Олеши «Мы живем впервые» В.О. Перцова [153] и изданная за границей работа A.B. Белинкова «Сдача и гибель советского интеллигента» [17] представляют собой диаметрально противоположные точки зрения на наследие писателя. В.О. Перцов рассматривает произведения Ю. Олеши как «часть советской классики, в которой чувство социализма

слилось с предчувствием всемирной технической революции XX века» [153, с. 29]. A.B. Белинков, напротив, определяет творческий путь Ю. Олеши как путь «сдачи и гибели советского интеллигента», который подчиняет свое искусство режиму и поэтому погибает. Характерно, что и благонамеренноортодоксальный В.О. Перцов и яростный диссидент A.B. Белинков рассматривают творчество Олеши согласно концепции Белинского - Добролюбова -Чернышевского - Писарева: художественное произведение тем лучше, чем больше его социальная значимость. В русле этой концепции анализируют творчество Олеши и более поздние исследователи. Например, В. Гудкова смещает модус в противоположную A.B. Белинкову сторону и трактует произведения Олеши как свидетельство оппозиционности писателя: «В беспорядочных листках и старых тетрадках таилась крамола, за которую грозила
расплата. Дневники Олеши стали его способом ухода в неподцензурную ли-

тературу» [48, с. 177].
В настоящее время продолжается спор об идеологической направленности произведений писателя. Многочисленные статьи исследователей:
А. Гольдштейна, А. Смирнова, Е. Шкловского посвящены вынесению оправдательного приговора Ю. Олеше, защищающего его от нападок
A.B. Белинкова [42, 176, 213], но не содержат собственно литературоведческого анализа творчества писателя. М. Холмогоров [202], продолжая традицию В. Гудковой, рассматривает речь Олеши на I Всесоюзном съезде писателей в 1934 году как выступление под маской кролика, а загадку молчания Олеши - как «сознательный уход из «активной», то есть поверхностной литературной жизни» [201, с. 107].
Многие исследователи считают непродуктивным объяснение загадки молчания Олеши с точки зрения приверженности официальной идеологии. И. Сухих [183] полагает, что проблема автора «Зависти» эстетического и психологического свойства. С. Беляков объясняет молчание Ю. Олеши его принадлежностью к «энергоуравновешенному типу» [20, с. 237] и недостаточностью для творчества биогеохимической энергии.
Анечка говорит Кавалерову, что она его примет и пожалеет, согреет теплым стеганым одеялом. Сопротивление Кавалерова связано со страхом, что Анечка окончательно затянет его в мир мещанского уюта, в старый мир, из которого герой пытается вырваться.
Одной из символических деталей, относящей Анечку к старому мещанскому укладу и имеющей знаковый характер, является кровать вдовы Прокопович. О. Матич в статье «Суета вокруг кровати» пишет: «в первые годы после революции появилась концепция "новой кровати", объявлявшая войну семье и "мещанской спальне"» [119, с. 80]. О. Матич пишет об утопическом сексуальном кодексе нового человека: «Поглощенные строительством нового мира, мужчины и женщины подчиняли свои личные проблемы и удовольствия более глубоким социальным проблемам. Лозунг «Спи скорее - твоя подушка нужна товарищу» отражал тот тип психологии, при которой даже подушка считалась общественной собственностью» [119, с. 81]. В романе «Зависть» Иван Бабичев неотделим от подушки, и оба героя, олицетворяющих «старость века», находят приют на огромной кровати вдовы Прокопович, в5 образе которой символизируются старый мир и старый уклад. С Анечкой Кавалеров связывает отказ от борьбы, от новой жизни и нового мира, к которому принадлежат все главные герои, вызывающие у Кавалерова восхищение и зависть.
Однако это только один аспект взаимоотношений Кавалерова и вдовы Прокопович. Выше мы говорили о том, что идеал Кавалерова - положительно-покорная слабая женщина, которая позволила бы ему почувствовать свою силу и зрелость на фоне ее слабости. Эту мечту он проецирует на Валю, но желание его остается нереализованным. Мечту о такой женщине для Кавалерова реализует вдова Прокопович. Отнесение вдовы Прокопович к архетипу покорной женщины, представляющей пассивное начало, спорно. В ее поведении присутствуют только отдельные черты, поверхностные элементы этого типа. Можно предположить, что подобное поведение - это маска, амплуа вдовы Прокопович, с помощью которой вводится в заблуждение Кавалеров.