Поэзия С.М. Соловьева. Эволюция творческого сознания

• Автор: Ситникова, Наталья Николаевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Липецк
• Количество страниц: 173 с.

Введение С

Глава 1. Формирование личности С.М. Соловьева ^

Глава 2. Поэзия С.М. Соловьева. Становление

творческой индивидуальности

§1. Первые стихотворные опыты С.М. Соловьева (1897— 1902). Начало пути С. 46

§2. В преддверии творческого самоопределения

(1903 — 1913). Путь исканий

2.1. Трансформация эллинистических мотивов в С. 70-85 поэзии С.М. Соловьева

2.2. Тема любви в творчестве С.М. Соловьева С

2.3 Своеобразие религиозной проблематики в ^

творчестве С.М. Соловьева
2.4 Мотивы «осени - весны» в поэтическом £
творчестве С.М. Соловьева
2.5 Стихотворения-посвящения, стихотворения- £|25
обращения в творчестве С.М. Соловьева
Глава 3. «Возвращение в дом отчий» в эволюции ^
творческого сознания С.М. Соловьева» (1913-1915)
„ С
Заключение
Библиография
Искусство рубежа XIX — XX веков, подвергавшееся десятилетиями жестокой идеологической дискриминации, что препятствовало его всестороннему изучению, безусловно, относится к числу наиболее сложных периодов в развитии русской литературы. Однако в настоящее время отечественные литературоведы стали уделять пристальное внимание изучению данной эпохи, что обусловлено рядом причин. Так, Н.В. Барковская в своей работе «Поэзия “серебряного века”» называет некоторые из них: «Мы получили доступ к ранее не публиковавшимся произведениям, имеем возможность познакомиться с философскими и религиозными исканиями эпохи, с нереалистическими течениями в литературе...» (22. С. 9). Это способствует всестороннему изучению особенностей литературной ситуации рубежа веков.
Культурная жизнь страны, развитие русской литературы рубежа XIX — XX веков теснейшим образом связаны с историческими событиями. В этот период Россия переживала многочисленные испытания: голод в начале и в конце 90-х гг., студенческие беспорядки и демонстрации, рабочие забастовки, две войны и три революции, захлестнувшие страну и убедившие многих людей в завершении старого века. Л.Н. Толстой в статье под названием «Конец века», пытаясь объяснить происходящие перемены, отмечал: «Век и конец века на евангельском языке не означает конца и начала столетия, но означает конец одного мировоззрения, одной веры, одного способа общения людей и начало другого мировоззрения, другой веры, другого способа общения» (22. С. 9). Но возникал вопрос — какого именно. Тогда это было сложно объяснить в условиях новой исторической реальности. Но одно стало понятно: наступало время, по словам З.Р. Жукоцкой, «духовного смятения, беспокойства, предчувствия надвигающихся катастроф» (76. С. 7).
Необычность атмосферы сложившейся ситуации осознавали многие люди того времени, однако ничего, кроме ощущения внутреннего напряжения, они не испытывали. Все происходившее вокруг с трудом поддавалось логическому объяснению. «Что-то в России ломалось, что-то оставалось позади, что-то, народившись или воскреснув, стремилось вперед... Куда? Это никому не было известно...», — очень точно заметила З.Н. Гиппиус (64. С. 79). Нечто похожее отметит спустя годы в своей книге «Символизм как мировидение серебряного века» литературовед М.А. Воскресенская: «Духовная атмосфера тех лет, тягостная и гнетущая, характеризуется все возрастающим пессимизмом, настроениями отчаяния и безысходности» (57. С. 79). Усиливалось ощущение приближения эпохи великих апокалипсических настроений, обрушивающихся на отдельно взятую личность. События, происходившие тогда, заставили многих задуматься в целом о бытии.
Так, А. Блок, обладавший, по мнению З.Р. Жукоцкой, «обостренным художественным чувством», интуитивно создал в поэме «Возмездие» яркий пророческий образ начавшегося XX столетия:
Двадцатый век... Еще бездомией.
Еще страшнее жизни мгла
(Еще чернее и огромней
Тень Люциферова крыла) (76. С. 7).
Блоковские строки знаменательны: у человека нового времени прежде всего ослабляются связи с домом, а значит, и возрастает чувство незащищенности. Свет истины меркнет, и теперь иные силы начинают играть человеческими судьбами. Подобное состояние переживал и сам А. Блок. Анализируя свои юношеские воспоминания, он подчеркивал: «... везде неблагополучно, что катастрофа близка, что ужас при дверях, — это я знаю очень давно...» (22.
С. 10). Близящийся страшный мировой водоворот, о котором А. Блок с &олыо напишет в предисловии к поэме «Возмездие», способен все поглотить на своем пути. Именно этот образ и становится ключевым символом той эпохи, наиболее точно выражающим характер формирующейся в то время картины мира, способным передать мироощущение человека тех лет.

(«Одною тайной непонятной...») (1).
Насколько прав оказался поэт, сформулировав емкую характеристику человеку XX века, основанную на оксюмороне (“свободные рабы”)? Он велик и свободен в принятии не столь значительных решений, хотя одновременно рабски ничтожен в масштабе мироздания.
В стихотворении «Море жизни» размышления о картине мироздания не выходят за рамки горизонтального изображения земного бытия, внутри которого в постоянном взаимодействии сосуществуют умиротворение и дисгармония. Автор помогает своему лирическому герою открыть для себя не то, что происходит вокруг него, а особую перспективу движения вверх, обеспечивающую ему познание до этого сокрытого от его глаз мира. Как же взаимодействуют между собой эти миры? Какое влияние они оказывают на человека? На эти вопросы С.М. Соловьев попытается ответить уже во второй тетради, датированной 1900— 1901 гг.
На первый взгляд, может показаться, что перед нами - чисто романтическое двоемирие: мир земной, грешный и дисгармоничный противостоит миру небесному, идеальному по своей сути, к которому тянется человеческая душа, желая освободиться от окружающей его грязи. Романтики говорили о невозможности соприкосновения миров, может показаться, что и С.М Соловьев в своей поэзии идет по проторенному пути, пытаясь создать образ двух миров, существенно отличающихся друг от друга.
Так, в стихотворении «Сколько раз тяжелые ненастья...» поэт воссоздает картину безрадостного земного существования человека, лишенного смысла: «... тяжелые ненастья // Застилали наш убогий путь» (1). Не только отдельный человек, но и все люди в целом находятся в состоянии постоянного напряжения:
Но, свой долг покорно исполняя,
Мы брели все тою же тропой,
Средь обмана, веры не теряя,
Не смущаясь трудною борьбой (1).