Репрезентация житийной традиции в биографических произведениях об Иоанне Тобольском

• Автор: Шильникова, Татьяна Васильевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2009
• Место защиты: Екатеринбург
• Количество страниц: 244 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
Глава I. Исторические корни и образное воплощение
святости в литературе Древней Руси
1. Святость в православии: генезис, этапы
сакрализации, житийный канон
2. Вечное и мирское в древнерусских житиях церковных подвижников
Глава II. Идеализация образа Иоанна Тобольского в
произведениях второй половины XIX в.
1. Тобольский митрополит Иоанн Максимович в сакральном пространстве культуры региона
2. «Жизнеописание» Иоанна Максимовича в произведении А. И. Сулоцкого
3. Сочинение Н. А. Абрамова об Иоанне Тобольском
4. Исторические факты и легендарные рассказы в «Сказании» об Иоанне Максимовиче
А. М. Карпинского
Глава III. Канонизация Иоанна Максимовича в начале
XX в.: исторический контекст и литературное воплощение
1. «Лик святости» Иоанна Тобольского: народное восприятие и официальная процедура
2. Житийная традиция в сочинении об Иоанне Тобольском П. В. Остроухова и в Киевских
епархиальных ведомостях
3. Феномен праведничества в сочинениях об Иоанне 114 Тобольском и образных исканиях литературы второй

половины XIX в.
Заключение
Список
литературы
Список
сокращений
Приложение к диссертации
А. Сулоцкий. Жизнь Иоанна Максимовича, митрополита Тобольского и всея Сибири (Тобольск,
1853)
А. М. Карпинский, Иоанн Максимович, митрополит Тобольский и всея Сибири. 1651—1715 гг. (Тобольск,
1899)
Святитель Иоанн Максимович, митрополит Тобольский и Сибирский, новоявленный чудотворец
(1651-1715 гг.) (Киев, 1915)
Остроухов П. Жизнеописание святителя Иоанна (Максимовича), митрополита Тобольского и всея Сибири (Б/м, 1916)
ВВЕДЕНИЕ
Одной из важнейших черт современной науки о литературе является обращение к ее конфессиональной характеристике как в генезисе, так и в аспекте исторической поэтики. Конструктивным фактором, вызывавшим многочисленные публикации, явилась мысль, что русская словесность была и остается глубинно православной. Идея к настоящему моменту достаточно бесспорная, разногласия вызывают разноречивые представления о том, насколько представлены идеи православия во внешне нерелигиозном тексте, как поэтика произведения отражает православную парадигму картины мира в сознании писателя и читателя, какие словесно-православные традиции активизируются на разных уровнях бытования литературы различных культурно-временных пластов и т. п.1 Многочисленность и обширная география появления подобного рода научных изысканий говорит о желании найти такие грани национального литературного процесса, которые при всем разнообразии эпох служили бы доминантой национального своеобразия. Признавая безусловность положения, что «русская культура (и литература) православна, а это значит, что она была пасхальной, спасительной и воскрешающей мертвые и грешные души» (формула обобщения В. Н. Захарова)2, необходимо уточнить, что значительную часть общенациональной логосферы занимала в Новое время собственно православная литература, в силу целого ряда обстоятельств оказавшаяся вне должного внимания со стороны литературоведения. Для филолога XIX в. она казалась слишком традиционной и второстепенной, а для исследователя советской и постсоветской эпохи превращалась в terra incognita из-за источниковедческого статуса и неразработанности методологического подхода, отсутствия глубоких знаний в области вероучения и литургической семантики текста.
Главное содержание православной литературы состояло в популяризация христианских идей, чему способствовали идеализированные образы христианских подвижников, рассказы из христианской истории, повествования о святых местах, монастырях, разъяснения церковных догматов и т. п. Подобная литера-

бие, смиренность, но и любовь к духовному просвещению. Известно особое отношение Иоанна Максимовича к Киево-Печерской Лавре, связь его рода с ее деятельностью, что будет приниматься во внимание авторами XIX в. при составлении историко-биографических повествований об Иоанне Тобольском
В житии, как требовал того агиографический канон, Феодосий Печерский предстает перед нами в образе идеального героя. Житие подчеркивает его благочестивое происхождение. Этикетным и национально значимым становится в житии святителя упоминание о его особой скромности, обретении нищенского внешнего облика: «Одежа же его бе худа и сплатана». Феодосий с детства предпочитает нарядной одежде «худую», в заплатах; когда родители предлагали ему «облещися в одежю чисту», Феодосий не слушался и предпочитал «бьт-ти, яко один от убогых» и трогательно убеждал мать: «Послушай, о мать, молю ти ся, послушай: Господь бо Исус Христос сам поубожися и съмерися, нам образ дая, да и мы его ради съмеримъся»33. В данном случае перед нами идеал подражания Сыну Божию, явившемуся на землю в образе нищего.
Входит в житийный канон образа иеромонаха рассказ о его особом прилежании в учебе: «И въекоре извыче вся грамматикия, и якоже всем чюдитися о премудрости и разуме детища и о скоремь его учении». В этикетное описание святого входит упоминание о его старательной учебе и особой любви к книгам: «И хожагае по вся дьни в цьркъвь божию, послушал божьствьных книг с всемь въниманиемь»34. Этими деталями житие Феодосия восходит к житию Кирилла-философа, просветителя славян. С учетом национальных особенностей жизни автор жития, Нестор, решил тему стойкости святого, что должно было демонстрировать его приверженность христианскому вероучению. В условиях, когда христианство является общепринятым вероисповеданием, когда не было гонений со стороны властей или приверженцев другой веры, Нестор переносит конфликт внутрь семьи, делая невольным врагом монашеских устремлений Феодосия, его собственную мать. Автор, будучи под властью канона, не замечает некоторых противоречий в характеристике образа матери святого. Благо-честивость не мешает ей всячески препятствовать выбору Феодосием аскетиче-