Антиномия духовного и плотского в художественном творчестве Л.Н. Толстого 1880-х - 1890-х годов

• Автор: Кешишев, Артём Георгиевич
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2010
• Место защиты: Армавир
• Количество страниц: 165 с.

Содержание
Введение
Глава I. Проблема духовной и плотской любви в европейской
литературе XIX века
Глава II. Плотское падение и духовное возрождение личности в повестях Л.Н.Толстого 1880-х - 1890-х годов.
§1. Личность как антиномия духовного и плотского в контексте светских и церковных «правил» морали в «Крейцеровой сонате» . 37 §2. Плотское падение и диалектика духовного прозрения героя в
повести «Отец Сергий»
§3. Антиномия духовного и плотского в идейно-художественном
строе повести «Дьявол»
Глава III. Кризис плотского оптимизма в романе «Воскресение»
Заключение
Библиография

ВВЕДЕНИЕ
Тема любви неразрывно связана с темой человека, человеческого существования. Природа человека, его происхождение, назначение рассматриваются науками по-разному. Исследование позднего творчества Льва Николаевича Толстого, с христианскими тенденциями осмысления Бога, мира и человека, даёт основание рассматривать проблему духовной и плотской любви с позиций христианской антропологии, в которой человек есть бессмертное, духовное существо, созданное Богом по Своему образу и подобию. Природа человека трехсоставная: тело, душа и дух. Тело, по словам ап. Павла, «Храм духа», выразитель, осуществитель действий души и неотъемлемо от неё. Жизнь телесная — удовлетворение инстинктов самосохранения и продолжение рода.
Невидимую, духовную, сторону естества человека составляет душа. Душа — самостоятельная, бессмертная, разумная, свободная сущность. Жизнь душевная состоит в удовлетворении потребностей ума, чувств и воли. Соединение тела и души (неслиянное соединение) образует в человеке душевно-телесную природу.
Над телом и душой стоит дух. Дух проявляется в человеке страхом Божиим, совестью и жаждой Бога. Проявления духа в человеке служат руководящим началом в жизни каждого христианина, то есть стремлением жить в общении с Богом, жить по воле Божией и пребывать в любви Божией.
Любовь есть высшая добродетель, которая составляется из полноты всех прочих добродетелей (Кол. Гл.З, ст. 14). Чувство любви к ближним присуще каждой человеческой душе, но, как и все другие чувства, естественная любовь извращена грехом. Святитель Игнатий пишет: «В каких язвах наша любовь естественная! Какая тяжкая на ней язва — пристрастие. Обладаемое пристрастием сердце способно к всякой несправедливости, ко всякому беззаконию, лишь бы удовлетворить болезненной любви своей» [70.С.124].

Естественная плотская любовь недостойна называться любовью, потому что она не имеет ничего общего с истинной любовью к ближним, заповеданной Христом Спасителем в Его Евангелии. Плотская любовь стремится доставить любимому земное благополучие. В ней нет постоянства, она может разгореться очень сильно, но нередко после короткого времени легко обращается в отвращение и даже ненависть. В период своего наивысшего развития личность с её плотской любовью хочет безгранично владеть объектом своей любви, и если не достигает желаемого, бывает, способна на многие безрассудные поступки и даже преступления.
Для стяжания истинной духовной любви нужно отвергнуть, умертвить в себе плотскую любовь и обратиться к жизни по евангельским заповедям. Духовная любовь исполнена простоты и веры к ближним, в ней нет подозрительности и ревности, «постоянство и мудрая рассудительность — непременные качества ёе». Истинная любовь к ближним имеет основанием веру в Бога. Она вся в Боге, т.к. Бог есть любовь (1 Ин. Гл.4, ст. 16).
Духовная любовь во всей полноте проявляется в христианском браке, хотя чувственные услаждения сами по себе, то есть по своей сущности, не являются чем-то порочным, постыдным или греховным и в законном браке вполне допустимы. В некоторых стихах Книги Притчей Соломоновых прямо говорится о супружеских (сексуальных) услаждениях (удовольствиях) без упоминания об их греховности (Притч. Гл.5, ст.]8-20). (См. также Книгу Песни Песней Соломона (Песн. Гл.1, ст.1; Гл.4, ст. 10)). В своём послании Апостол Павел наставляет: «Но, во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа <...> Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим <...>Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться»; «Во избежание блуда, каждый имей свою жену» (1 Кор. Гл.7, ст. 2, 5, 9); «Брак у всех да будет честен и ложе непорочно<...>» (Евр. Гл.13, ст. 4).

ставится как цель сама по себе прежде идеального дела любви, она губит любовь» [271.С.518].
В философии В.Розанова тема любви наполнена религиозным смыслом (подобное явление сакрализации, наполнение произведений полурелигиозной символикой, можно найти в поэзии В.Брюсова,
К.Бальмонта, в прозе Ф.Соллогуба). Так, он пишет: «Пол есть странное
физиолого-мистическое явление, где так необыкновенно запутаны нити романа и церкви<...>где столько земного, и так очевидно есть небесное» [248.С.306]. Поэтому телесная любовь стоит у В.Розанова вне «порока», как система нравственной религиозной обязанности. Следовательно, и смысл религии, по словам А.Николюкина, «Розанов видит в браке, сущность которого - в любви. И нет высшей красоты религии, <...> нежели религии семьи» [205.С.203]. Семейная любовь сближается с истиной: «Гаснет
любовь - гаснет и истина. Поэтому «истинствовать на земле» - значит
постоянно и истинно любить» [255.С.140] и «насколько мы не исполнили любви, мы будем наказаны на том свете» [255.С. 143], - заключает
В.Розанов.
Итак, «святая» (по определению Т.Манна) русская классическая литература «золотого» века сделала главной, ведущей темой своего подвижнического творчества тему человека, любви и страдания (сострадания). Смысл любви — спасение в человеке человеческого «через жертву эгоизма».
Русская литература и философия выдвигали и защищали иные степени ценностей, иные цели и идеалы, нежели «просвещённая», «цивилизованная» Европа. Рациональному знанию и иррациональной воле («высшим», самым «зрелым» проявлениям европейского духа) русская духовность противопоставила «несвоевременные» мысли и «архаические» понятия любви, стыда, совести [ЗЗЗ.С.112]. Религиозное чувство, соприкоснувшееся с проявлениями христианской любви к Богу и ближнему, противостояло эротической любви во всех её отношениях. Русские мыслители и